Александра Копанёва: «ИКОНА ДОЛЖНА БЫТЬ «ЖИВОЙ»…»

Сегодня мне хочется рассказать об одном замечательном человеке – иконописце, иллюстраторе и переводчике, Александре Игоревне Копанёвой, с 2005 г. являющейся членом Международного художественного фонда. Это очень талантливый человек, участница и лауреат конкурсов и выставок, среди которых, например, выставка «Свет Миру» (Москва, 2007 г.), конкурс в честь 700-летия со дня рождения преподобного Сергия Радонежского (Санкт-Петербург, 2014 г.), на котором её икона на стекле «Видение птиц преподобному Сергию» была удостоена Гран-при и др.

Именно ее кисти принадлежат иллюстрации к «Житию Петра и Февронии» и красивейшему подарочному изданию «Закона Божьего» в двух томах (издательство «Ковчег»), а также замечательные ангелы на календариках нашего храма. Ее работы отличаются гармоничным сочетанием цветов и «точностью в деталях»: у нее удивительно красиво и аккуратно получаются декоративные украшения (изысканные сложные орнаменты, изящная отделка).

В процессе общения с ней меня поразило, насколько это простой и открытый человек, при этом очень глубокий и мудрый, прекрасно все понимающий и о себе, и о других людях, и о жизни. Ей чуждо тщеславие, самолюбование или хвастовство, она не старается показаться в глазах других людей лучше, чем есть на самом деле. Также она человек очень скромный. Наверное, поэтому ее работы такие «настоящие», как и она сама. После долгих раздумий, в какую форму лучше всего облечь статью о ней, я пришла к выводу, что идеальным вариантом будет передать ее собственные слова и мысли в форме интервью, чтобы Вы могли хоть немного прочувствовать, что это за удивительный человек…

---

Как начался Ваш творческий путь?

Рисовала я с детства. Мама, заметив мои способности, отвела меня (ещё в дошкольном возрасте) в изостудию, а потом, параллельно с обычной школой, я поступила в художественную школу, но не закончила её, потому что она мне жутко надоела. А мечты стать художником у меня не было никогда. Просто жизнь так сложилась… Иконописью я впервые начала заниматься в 1997г. В то время я гостила в Москве, и меня отвели к А. И. Чашкину (нынче весьма знаменитый мастер). Отвели просто так, показали ему мои картинки. У меня было хобби – делать рукописные книги в стиле средневековых рукописей. Я тогда училась на историческом факультете, очень увлекалась Средневековьем, и подумывала о том, чтобы стать медиевистом. Картинки А.И. Чашкину понравились, а мне, в свою очередь, очень понравились его иконы (он работал дома, и у него в квартире стояли его иконы, большие, красивые). Он предложил мне у него поучиться и поработать. Мне это было ужасно интересно, и я согласилась. Мы проработали вместе 7 лет. В 2004 г. мы расписывали храм в селе Богородичное Донецкой обл. Нижний храм там был посвящён Сергию Радонежскому, а у меня всегда хорошо получались животные, поэтому там я писала житийные сцены — видение птиц прп. Сергию и как прп. Сергий кормит медведя. Это были мои первые полностью самостоятельные композиции на стенах. Я всё делала сама: от рисунка до окончания росписи. Как ни странно (мне самой было странно), композиции мне удались, особенно — с птицами. Она есть даже в книге, посвящённой этому храму. Вместе со мной в артели работал отличный художник Андрей Савлюк. Я с ним дружу до сих пор. Я многому у него научилась и считаю его своим учителем в иконописи. Он всегда мне помогал добрым советом, а если был рядом, то и подправлял собственноручно мои рисунки.

Что для Вас является самым сложным?

Для меня самое сложное — сделать анатомически правильный рисунок человеческой фигуры. А икона начинается с рисунка на бумаге. Рисунок готов — считай, полдела сделано.

Что, по Вашему мнению, самое главное в иконописи?

Главное в иконописи — творческий подход. Я считаю механическое копирование известных икон абсолютно неправильным и бесперспективным путём. Бесконечные перепевы Рублёвской Троицы, росписей Дионисия и прочих «эталонов». В результате получаются «мертворождённые» иконы. А икона должна быть «живой». Пиши в рамках канона, но своё! Кстати, канон ничуть не сковывает творчество.

Есть ли у Вас любимая работа?

Свои работы мне редко нравятся, но некоторые я считаю удачными. Хотя представления меняются: то, что казалось удачным раньше, перестаёт казаться таковым с течением времени. Начинаешь видеть слабые стороны в технике и т.д. Удачными я считаю такие работы, где и техника на высоте, и самобытность присутствует. А у меня есть свой ярко выраженный стиль, с которым я долго героически, самоотверженно, но безуспешно боролась, тщетно пытаясь его искоренить, дабы подвести свои иконы под общепринятые стандарты. Стиль искоренить не удалось. Но, с другой стороны, свой стиль в иконописи — это очень хорошо и даже необходимо. Идеальный вариант – это когда самобытность подкреплена хорошей техникой. У меня техника зачастую хромает, зато самобытности на нескольких человек хватит. Но увлекаться голой техникой тоже нельзя – получится «мёртвая» и скучная работа. Нужно, чтобы было и то, и другое. Какие свои работы мне нравятся? Пожалуй, «Троица»; «Святые Вера, Надежда, Любовь»; иконы на стекле «Видение птиц преподобному Сергию» и «Святая мученица Татиана со львом». Ещё за икону Георгия Победоносца, которая висит в нашем храме, мне до сих пор не стыдно, хоть это и давняя работа. А какой-то одной-единственной любимой иконы из числа своих у меня нет.

Вы пишете иконы на стекле. Сложнее ли писать такие иконы?

Нет, гораздо легче и быстрее.

Чем Вам нравится данная техника?

Этим и нравится. Ещё нравится необычностью. Да и материалы обходятся дешевле.

В росписи каких храмов Вы участвовали? Расскажите, пожалуйста, о Ваших впечатлениях.

1997 – 1998 гг. – Церковь Бориса и Глеба в Зюзино (г. Москва); 1999 – 2000 гг. – Троицкий собор Свято-Троицкого Ново-Голутвинского монастыря (г. Коломна); начало 2000-х гг. – Трапезный храм (большой) и маленькая церковь во имя Толгской иконы Божией Матери в Высоко-Петровском монастыре (г. Москва); 2004г. – Храм во имя иконы Всех Скорбящих Радость (с нижним храмом Сергия Радонежского) в селе Богородичное (Донецкой обл.); Храм святителя и исповедника Луки Крымского (г. Донецк).

О впечатлениях не знаю, что рассказать. Помню какие-то отдельные забавные эпизоды. Помню, в Коломне, прямо на территории монастыря, был огромный собачий питомник. Игуменья (кажется, Ксения) очень любила собак и разводила в монастыре огромных среднеазиатских овчарок. Днём они сидели в вольерах, а ночью их выпускали, поэтому ночью выходить из комнаты во двор было далеко не безопасно. (Никто и не выходил). А под колокольный звон все они принимались выть хором! Незабываемое впечатление. Ещё там жил верблюд. Говорят, его подарила игуменье Валентина Терешкова, посещавшая монастырь (но Терешкову я не видела), а ей, в свою очередь, верблюда тоже где-то подарили.

Кроме иконописи Вы также занимаетесь переводами…

Да, я перевела «Охридский Пролог» Николая Сербского и сейчас иногда перевожу сербскую поэзию для ИМЛИ (Институт мировой литературы в Москве). Там хорошие люди, к тому же, заниматься поэтическим переводом очень интересно, поэтому я охотно соглашаюсь. С удовольствием бы занималась этим постоянно, в качестве профессии, но — увы! — за это не платят (вернее, вместо платы выдают экземпляры книг).

Что Вас связывает с храмом святого Вонифатия?

В храм св. Вонифатия с момента его основания и по сей день ходит моя мама, поэтому я тоже ходила туда на службы вместе с ней, когда приезжала в Донецк. Сколько лет я была такой вот «эпизодической» прихожанкой трудно сейчас подсчитать, но, во всяком случае, я помню ещё те времена, когда нынешнего храма не было, а службы проходили в одном из больничных корпусов, в специально отведённом под церковь помещении.

И напоследок: что бы Вы посоветовали тем, кто хочет заниматься иконописью?

Посоветовала бы следующее: если и заниматься иконописью, то как хобби, и не делать ставку на неё как на профессию. Профессию необходимо получить нормальную, твёрдую. И писать нормальные иконы, а не копировать до бесконечности затёртые до дыр образцы (к тому же, не всегда высокохудожественные). Проявляйте творческий подход! Учитесь на лучших образцах периода расцвета иконописи, а не упадка! Ориентируйтесь на византийскую и древнерусскую иконопись XII-XIII веков (не позже!). Это — самое лучшее, что есть в иконописном наследии. Чем дальше — тем хуже, особенно начиная с XVII века. К сожалению, сейчас пишется потрясающее количество ужасных икон, а люди даже не понимают, насколько это ужасно. Часто думают, что раз икона — она уже автоматически не может быть плохой! Короче говоря, выбирайте правильные источники вдохновения и примеры для подражания, но даже их не копируйте один в один (копировать можно только в процессе обучения).

Благодарю Вас за интересную и откровенную беседу. Приезжайте к нам чаще. И, конечно же, желаю Вам радовать нас все новыми и новыми прекрасными иконами!

Вот такая она, Александра Игоревна, открытая, веселая и добродушная. При этом ее богатый внутренний мир отчасти скрыт от посторонних глаз. Впрочем, так и должно быть. Никому не дано знать, что в душе у иконописца. Но глядя на его иконы у людей должно возникать ощущение, что это не просто красивые картины, а земное отражение чего-то неземного, и желание молиться. Глядя на работы героини данной статьи, можно с твердой уверенностью утверждать, что именно такие чувства и возникают. Предлагаю Вам в этом еще раз лично убедиться на примере размещенных ниже образцов ее работ.

 

Закон Божий в двух томах. Избранные иллюстрации (кликнуть чтобы увеличить).

 

 

Если Вас заинтересовали работы А.И. Копанёвой, с ней можно связаться по телефонам:

+7 (931) 227-78-25

+7 (911) 839-82-59 (С-Петербург)

+7 (916) 244-42-31 (Москва)

или написав письмо на электронный адрес:

E-mail: aleksandra.kopaneva@mail.ru

Галина Проценко 09.11.2016 г.

Источник: Храм Святого мученика Вонифатия