Йован Пейин: СТЕПИНАЦ – БАЛКАНСКИЙ ТОМАС ДЕ ТОРКВЕМАДА (5)

Степинац не проявил чувство вины даже за злодейства совершенные священниками и монахами, а тем более усташами, домобранами, полицейскими, жандармами и оравой, которая нападала, грабила и убивала сербов в городах и опустошала сербские села

Первая часть
Вторая часть
Третья часть
четвертая часть

---

Девятая часть: “Апостольская миссия” Степинаца – резни и крещения

Загребский Каптол культивирует усташоидный великохорватский взгляд на совершенный в НГХ геноцид сербов, известный в мире как самый жестокий в новом веке, но для его прелатов геноцида не было и не существует! Крайне циничная позиция! Поэтому Каптол хлопотает о том, чтобы Конгрегация по вопросам канонизации святых в Ватикане за личные “заслуги в апостольской миссии” – поддержку усташеского режима и благосклонную позицию к деятельности “апостольских миссионеров” священников, монахов и монахинь ножом, названным “сербосек”, вместо крестом, а потом “самокресом” (пистолетом) и “стройницей” (автоматом) – провозгласила его святым за распространение “настоящей веры”.

Алоизие Степинац, по собственным словам, встал на сторону нацизма. Он игнорировал трагедию сербов в НГХ в лагерях для уничтожения – Ясеноваце, Госпиче, Паге, детском лагере Ястребарско или карстовых бездонных ямах – эту массовую резню народа путем уничтожения населения целых областей.

Гитлер для немцев является символом зла, в то время как для хорватов Анте Павелич является символом героизма, а вместе с ним Алоизие Степинац, загребский архиепископ, является символом храбрости и святости.

Архиепископ Алоизие Степинац солидаризировался с усташами еще до начала оборонительной войны Югославии в апреле 1941 г., предоставляя убежище усташам в монастырях и допуская священникам и монахам катехетам вести антисербскую пропаганду в школах, духовных семинариях и церквах.

Молчанием, подчеркиваем, пока зло происходило в НГХ, он солидаризировался с деятельностью священников и монахов усташей по истреблению православных сербов. Молчание означало и нравственную поддержку ненависти, гонениям, убийствам и истязаниям.

Здесь речь идет о тщательно продуманной великохорватской и прозелитической пропаганде, распространяющей дезинформации о Хорватии как “жертве” коммунистического режима после Второй мировой войны, и “жертве” Алоизии Степинаце!

Хорватия после Второй мировой войны и водворения кроатокоммунистического режима с Владимиром Бакаричем, Андрией Хебрангом и Владимиром Назором возглавляла, а под высокой защитой генсека КПЮ Иосипа Броз Тито была сильнее чем когда-либо в своей истории. Усташоидность КП Хорватии была прикрыта идеологическими “принципами” – носителями борьбы против великосербской буржоазии, монархии и сербской династии.

Архиепископ, впоследствии кардинал, узник “страдалец за веру”, стал оружием в руках Каптола и верующих “Церкви у хорватов” в акции распространения ненависти к сербам, “совершившим геноцид” своих соседей хорватов, защищая свои и жизни членов семьи от усташей, в Далмации и других областях где возникает население римо-католической веры, “новые хорваты”.

Используя архиепископа Алоизия Степинаца, мы уже сказали, как оружие, Каптол пытается создать правовую основу для реабилитации военного преступления хорватов как народа и их государства, исключая при этом рассмотрение сути геноцида сербов в 1941–1945 гг., повторенного в 1991–1995 гг., вплоть до наших дней.

Реабилитацией и канонизацией Алоизия Степинаца, Каптол представил бы военные преступления и военных преступников миру, не только римо-католическому и протестантскому, как борьбу хорватов против сербского коммунизма, коммунизма приравниваемого к фашизму, причем этот мир вообще не проникнул бы в суть событий на Балканах в 1941–1945 гг.

Реабилитация Алоизия Степинаца, его канонизация как “Святого Алоизия”, позволит уйти от вопроса проблемы выживания сербов как народа на территории западнее реки Дрины в 1941 г. Позволит уйти от вопроса почему сербы начали оборонительную войну против НГХ и Оси, наряду с сопротивлением геноциду превратившуюся в многостороннюю гражданскую войну на территории Югославии. Позволит уйти от ответственности за сецессионизм хорватов в 1991–1995 гг., и войны против Республики Сербской Краины и Республики Сербской.

Сербы должны ответить на вопрос о сути НГХ как самого католического государственного образования на Балканах после 1918 г. Ответ не может и не смеет быть контрпропагандой церкви Святого Павла направленной против церкви Святого Петра!

Ответ должен зиждиться на истине, на критике истории хорватов, чьи историки подобный способ изучения прошлого избегают. Они избегают архивные материалы не только сербских архивов и библиотек, но также архивов и библиотек европейских держав, всемирно известных университетов, даже самого Ватикана. Исследования в больших европейских архивах и библиотеках, и даже самом Ватикане преследуют цель не подрыва репутации Святого престола, а пересмотра доказательств о том, что произошло в НГХ, и улавливания примитивного, без духовности, взгляда на религию и культуру, свойственного верхушке “Церкви у хорватов”, который привел к дехристианизации части римо-католических верующих на западе Балкан.

Архивные исследования в архивах и библиотеках под надзором Ватикана, значит не только в Ватикане, стали бы вкладом в развитие экуменизма, ибо тщательно продуманные сообщения загребского Каптола, преимущественно основывающиеся на неправде и конструкции взглядов, находят свой путь в общественность католической и протестантской Европы, влияя на ее позицию в отношении Балкан, и в особенности сербов. Исследования позволят остановить тихое распространение ненависти Каптола из Загреба к православным сербам.

В данную игру “Алоизие святой” включился и Хорватский Хельсинкский комитет (ХХК) совсем бессвязно подчеркивая факт, что резолюция о геноциде принята после Второй мировой войны. Потом добавляет, что первая резолюция о совершенном геноциде на Балканах принята по поводу Сребреницы!

Не будем здесь обсуждать обман названный “Сребреница”, а тем более насилие стран НАТО, совершаемое и совершающееся ради того, чтобы данный обман приняли в Сербии и Республике Сербской! Истины ради, напомним дивным борцам за права человека из ХХК, что термин геноцид впервые употреблен когда независимая американская комиссия посетила восточную Сербию, арену военных столкновений сербской и турецкой армий в 1876–1877 гг. после первой Сербско-турецкой войны, произвела съемку местности куда прошла турецкая армия, и установила, что ею совершено “убийство народа” и геноцид сербов!

В Сребренице убийства народа сербскоязычных мусульман не было, имели место только вооруженные столкновения ради изгнания местной мусульманской армии, совершившей погром сербов, сопровождаемый убийствами мирного населения, грабежом и уничтожением его имущества. Гибель солдат имела место, но мусульманских женщин и детей безопасно вывезли из зоны непосредственной опасности!

Термин геноцид вполне применителен когда речь идет о НГХ, именно из-за геноцидных действий хорватского народа, усташей, армии, полиции и государства на оккупированных сербских территориях в Боснии и Герцеговине, Лике, Бании, Кордуне, Славонии, Среме, Далмации и Дубровнике!

Это никакая не пропаганда сербов, хотящих приписать хорватском народу геноцидность! Законные акты так горячо долгожданного независимого государства хорватов, действия восторженного государством народа, органов власти и “Церкви у хорватов”, с метрополитом и загребским архиепископом возглавившей хорватов, совершили преступление! Это бесспорно! Налицо много материальных доказательств!

Вопрос о ложном вменении геноцидности хорватскому народу относится уже к философской фантастике ХХК, а не к историческим фактам. Данный вопрос является плодом продолжительной кроатокоммунистической диктатуры, разукрашенной драгоценным камнем братства – единства!

Геноцид сербов в НГХ в 1941–1945 гг., в Хорватии и на сербских территориях, оккупированных этим государством под защитой держав Оси, попросту говоря являлся табуированной темой в югославской федерации. Отчаявшихся и потерявших своих близких, “остаток перерезанного народа”, как заслуженных “борцов за настоящее”, партизаны переселили в Сербию, на ее северную территорию, где в 1945 г. установлена автономия, и там они говорили о своих страданиях. Говорили сами себе, так как тамошние сербы не хотели их слушать, из-за жестокого отношения коммунистических властей, поддерживаемых этими переселенцами, различными способами участвовавшими в ней. Со временем борцы – партизаны состарились и умирали преданными членами Партии.С каждым умершим борцом или членом его семьи умирал один свидетель и сгорал один архив, а преступление блекло!

Были среди данных переселенцев трезвые люди, но им мало или почти ничего не удалось сделать во имя истины о страданиях в областях где они родились, выросли и которые защищали от хорватских и усташеских преступников!

Геноцид больше всего постиг территории бывшей Военной краины, где было сосредоточено значительное множество сербов, а потом Далмацию и Герцеговину. В западной Боснии, наряду с перенесенными многочисленными жертвами, благодаря “четническо-партизанским бандам”, согласно официальной терминологии государственных органов НГХ, застигнутым врасплох сербам все-таки удалось организовать территориальную оборону и устоять, причиняя ощутимые потери вооруженным силым НГХ. В восточной Боснии, благодаря быстрой организации ЮВвО, страдания были несколько меньше.

Славония в особенности была подвержена “апостольской миссии” – крещению, присваиванию церковного имуществя и резне, в то время как Срем после первой волны насилия практически выделен из НГХ налаживанием определенного вида автономии фольксдойче, не позволивших, из-за собственной безопасности, шокцам – новым хорватам нападать на сербов, так что состояние с 1942 г. кое-как стабилизировалось, хотя убийства, заключения в лагеря и другие виды насилия все еще имели место.

Хорваты попросту позволили себе, чтобы “Церковь у хорватов” вместе с кроатонацистами и ихнее какое бы то ни было военное государство, но являющееся выражением их “исторических стремлений”, уничтожали сербов как народ вместе с их памятниками культуры, движимыми и недвижимыми.

Десятая часть: Сообщничество кардинала и дьявола

Напоминаем, всплеск ненависти среди хорватов и кроатизированного населения как новых хорватов во время Апрельской войны 1941 г. был неимоверным. Ее потом усовершенствовали на государственном уровне после образования и провозглашения НГХ, созданного Хорватской крестьянской партией при помощи бывших офицеров и чиновников “Ка-унд-ка” монархии, офицеров хорватов дезертиров из Югославской армии, франковцев и усташей. НГХ пользовалось молчаливым согласием КП Хорватии, созданной в августе 1937 г. Брозом, который в 1942 г. во главе ее определил генсеком Андрию Хебранга, в понимании Югославии не отличавшегоя от Анте Павелича. Мы уже упомянули, но снова повторим, что на следующий день после прибытия Анте Павелича в Загреб, 17-го апреля 1941 г., пока еще велись переговоры о капитуляции Югославской армии, Миле Будак и Андрия Артукович, ведущие усташеские лидеры, приняли Владимира Бакарича и Андрию Хебранга, ведущих членов КП Хорватии и верхушки КП Югославии. На данной встрече начались переговоры о сотрудничестве усташеского движения и КПЮ. В данной “пролетарской солидарности” не обошлось без молчаливого участия кроатокоммунистической верхушки КПЮ. НГХ этим стала легальным последствием политики Загреба, гражданского и пролетарского, в отношении Югославии!

Мы не можем заранее сказать, что все хорваты были против Югославии и антисербами, но подавлящее большинство было. Лучшим подтверждением является упомянутая встреча Вермахта в Загребе 9-го апреля 1941 года. Следует упомянуть и Вараждин, но нельзя забыть и Сараево, где “новые хорваты”, бывшие “латиняне”, под предводительством остатков “Ка-унд-ка” культуртрегеров, носящие немецкие, пољские, венгерские и иные фамилии, также как “новые хорваты” приветствовали Вермахт. К ним примкнуло определенное количество мусульман на встрече, восклицая: ”Швабо наш бабо!” (фриц наш отец).

Антисербство как идеология хорватов, национальная и “государственно-созидательная”, вышла из только конфессиональных рамок и была оформлена в светском смысле в конце 19-го века. Лучшим показателем данного выхода из церковных кругов является социопат, попросту говоря придурковатый Анте Старчевич, оформивший национальную ненависть как политическую программу, вообще-то человек без цельного национального сознания!

Еще ребенком, томясь в ликском захолустье под Госпичем, где родился, он слушал исполнение под гусли (сербский народный струнный смычковый инструмент, традиционно сопровождающий исполнение эпических песен – прим. пер.) песен о подвигах Милоша и Марка и возведении задужбин Неманичей (задужбина – здание в средневековой Сербии (обычно церковь или монастырь), построенное правителем или влиятельным лицом во спасение души (“за душу”) – прим. пер.). Хорваты не имели эпических песен ибо не имели и национального сознания вплоть до 17-го века, когда начата его выработка, и оно пришло из Загреба при ревностной поддержке Вены! Наряду с православными сербами, сербскоязычные валахи и буневцы римо-католики Военной границы пели сербские юнацкие песни, ибо других и не знали. То же касается и римо-католиков “латинян” в Боснии, и “шкуторов” и “гркачев” в Герцеговине, по сей день под гусли исполняющих переработанные сербские эпические песни. Хорваты, бюргери, получили эпические песни после оккупации Боснии и Герцеговины, когда началась кроатизация тамошних римо-католиков венским чиновничеством и австрийским генштабом. Австрийскими разведывательными полицейскими и военными органами тщательно изучен склад ума сербскоязычных ликских и далматинских валахов и буневцев, вплоть до мельчайших подробностей – гигиенических привычек и сексуальной жизни. На основании полученных результатов, в Загребе и Вараждине, в интеллектуальных кругах кроатизированных немцев с распаленным романтическим сознанием, инициировано печатание “хорватских” эпических песен, что и было сделано, так что собрания песен Вука Караджича приобрели “хорватский” облик, когда их напечатали латиницей. Сербы – православные и римо-католики – пели о Королевиче Марко, князе Лазаре, Святом Савве, девяти Юговичах и других. Хорватские короли Томислав, Крешимир или Звонимир не упоминаются, ибо их не запомнили, также не упоминаются и хорваты. Сербская эпическая поэзия простой латинизацией стала хорватской. Это было одним из средств для отделения “латинян”, “шкуторов”, “гркачев” и “шокцев” от православных сербов. Таким образом Милош, Марко и славная династия Неманичей стали хорватами.

Значительно раньше, юный Старчевич, закончив начальную школу, спутал в голове понятия, значения что есть что, что такое быть сербом, валахом, шокцем или буневцем, вовсе не осознавая что такое культурное наследие, что такое эпика, вера и язык. Перед тем как отправить юного Анте в Загреб на дальнейшее обучение, где он выучил хорватский язык, с него сначала вычесали вшей и выкупали его, так как покидает среду с тяжелыми гигиеническими условиями, где по девять месяцев не купаются, по донесениям “Ка-унд-ка” военных врачей, а вши являются привычным делом. После гигиенической обработки, когда перестал чесаться, юный Анте почувствовал себя очень хорошо и великим, и тогда его преподобие сказал ему, что он не только валах, а хорват!

Так он, очищенный от вшей и свежевыкупанный, отправился в Загреб, где выучил “херватский” язык, стал херватом, великим херватом и всехерватом во всем своем величии. В себе он создал извращенную действительность, и предстал в хорватской общественности ментально взбудораженным, проявляя это в ненависти к сербам, что сербы истолковали придурковатостью, защитив его таким образом от осуждения. Ментальная взбудораженность Старчевича, выражавшаяся в его трудах, впоследствии повлияла на всплеск великохорватских антисербских демонстраций в Загребе в 1901 г., известных как “Арнаутлук в Загребе” (т.е. по свирепости равных албанским – прим. пер.), обусловив потом преступления и террор “Шуцкора” (местной милиции из мусульман под командованием австрийских офицеров – прим. пер.) в Боснии и Герцеговине в 1914–1917 гг., с кульминацией в геноциде 1941–1945 гг. со стороны усташей и членов ХКП.

Анте Старчевич не только стал “херватом”, но пожелал, чтобы Милош и Марко также стали “херватами” как и он, и даже сами Неманичи. Свое желание он осуществил на бумаге, и неудивительно, что его современник архимандрит Илларион Руварац, уроженец Срема, сербский историк, хорошо знавший кто такие валахи, буневцы и шокцы, считал его придурковатым!

Не только Руварац считал д-р Анте Старчевича придурковатым. Это было общей позицией сербов в Венгрии, нынешней Воеводине и бывшей Военной краине. Осталась записанной загадка: “Что такое: огромный нос, и за ним пустая голова?”, ответ гласил: “Анте Старчевич!”

Руварацу была хорошо известна проблема окатоличивания православных сербов и “перевода в шокцев” в 17-ом и 18-ом веках и позднее не только на территории Славонии, Срема и Бараньи, но также Далмации и отдельных частей Военной краины. Поэтому, как солидный знаток исторических процессов в областях Венгрии, он и мог сказать, что Анте Старчевич – придурковат.

Придурковатость – ценностное суждение о социопатическом сознании Анте Старчевича, его примитивном и пустом самомнении горца, которое ни образование, приобретенное позднее в Пеште, не смогло склонить к рациональному мышлению и осознанию истины, которую он знал, но не хотел знать!

Пребывание и обучение в Пеште стало важным периодом в его жизни. Он столкнулся с разбухшим венгерским национализмом и идеями о величии венгерской нации, подтолкнувшими его то же думать о хорватах, которым было далеко до венгров, не могли с ними мериться в экономике, культуре и политике, не говоря уж о том, чтобы мериться по репутации в Монархии как народ.

Иллиризм и бюргерский романтичный национализам свеже кроатизированных кайкавцев и немцев, под влиянием которых он находился, столкнулись в его голове с окружившей его истиной.

С иллиризмом как побочное явление, он слыхал в духовной семинарии в г. Сень, а потом и видел, что существуют “хорваты”, бюргеры, говорящие на немецком и венгерском как изысканных языках, а потом и “хорватском”, на котором насмехаются над домработницами Йожицами, Катицами и Благицами, что “хорваты” были славными в прошлом, что правили “хорватско-венгерским королевством”!

Увлеченность славой “хорватско-венгерского” королевства, на престоле которого никогда не сидел ни один хорват, в его сознании столкнулась с Душаном, Милошем, Марко, царем Лазарем, Стариной Новаком и, естественно, с “херватским” языком, на котором он начал писать серьезные патриотические песни, наряду с песнями на ликском народном языке, читай сербском.

Анте Старчевич в своей увлеченности мифическим хорватским могуществом в прошлом не мог понять, что Хорватия простиралась на небольшом пространстве под горой Велебит, вдоль побережья Адриатики, едва ли переходившем гору Динару и маловероятно доходившем до реки Купа на севере. Лишь с 16-го века бежавшее дворянство и клир, до тех пор называвшие себя приморцами (жителями приморья), появляются в Загорье, где принимают хорватское имя, чтобы отличаться от уже существующего королевства Славонии, и навязывают его местному населению трех жупаний Словинья (одно из насваний Славонии). Следуя политике венгерских королей, они как феодальное сословие признавались народом со стороны венгров, только дворянство признававших нацией, прочие же были “простыми мужланами”! Титул “простые мужланы” касался и хорватского дворянства! В своем упоении мифом о Великой Хорватии средневековья, Анте Старчевич запустил радикальную ненависть к сербам, с которыми встречался куда бы ни пошел по “Херватии”, и ею создал фундамент кроатонацизма, продолжающегося по сей день.

Он воспротивился Вуку Караджичу и хорватским вуковцам, и в своей ненависти как “хервата” к “славяно-сербской породе” не понял суть обмана иллирийцев соглашением о языке с сербами из 1850 года. Соглашение о языке из 1850 г., создавшее “новых хорватов” на территории где их раньше не было и где не существовала хорватская традиция, он понял впоследствии, и провозгласил позицию: если чакавский, кайкавский и штокавский диалекты являются языками хорватов, тогда сербы не существуют!

Ему было известно, что сербы защищали Сербию и сербские государства от османского нашествия. Ему было известно, что они защищали Венгрию, и что Вена после 1526 г. включила их в свою военную организацию, и подтвердила ранее полученные привилегии на военною профессию, которой они занимались. Ему было известно, что сербы восстаниями и войнами возродили свою государственность в Сербии и Черногории, и побудили других сербов стремиться к собственному освобождению и всесербскому объединению. На данное движение сербов Анте Старчевич смотрел глазами завистника и ненавистника из-за того, что сербы поднимают вопрос своего народа в Монархии и Боснии и Герцеговине. Его ненависть в особенности усилилась после 1878 года, когда Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину и там нашла не “херватов”, а сконфуженных католиков “шокцев”, “латинян”, “шкуторов” и “гркачей”, которым прибывшие иезуити объясняли, что они являются стародавними хорватами, имевшими “славное государство Хорватию”, и им теперь следует праздновать не семейную Славу (крестная слава у сербов – чествование святого покровителя рода – прим. пер.), а Всех Святых, не следует больше петь о царе Шчепане (Степане) или Святом Савве… Еще больше его ненависть усилилась когда Боснию и Герцеговину не присоединили к Триединому Королевству – Хорватии, Славонии и – Далмации. Босния и Герцеговина стала кондоминиумом Вены и Пешта, в то время как Далмация оставалась под управлением Вены!

Ненависть базировалась и на “научных” основах. Хорватские историки Франьо Рачки, Иван Кукулевич-Сакцинский, Векослав Клаич и другие менее известные писали пропагандистские национальные тексты, вместо того чтобы заняться критикой истории. Хорватами были все жители Боснии и Герцеговины, даже “политические турки” мусульмане, Далмации, Славонии со Сремом, хотя они об этом не знали, и никогда раньше не слышали, что таковыми являются.

Где же в этом смысл и что скрывается за трагикомедией случая социопата Старчевича и современной драмы Степинаца святителя? Что скрывается за венской деятельностью на юге Монархии среди православных сербов, а потом римо-католических шокцев, валахов, буневцев и хорватов, и прозелитизмом, прежним и современным, “Церкви у хорватов”? Что скрывается за желанием загребского Каптола, чтобы хорваты получили святого создателя НГХ, являющегося не только вековым желанием хорватского народа, феодально-сословной корпорации Загреба и Вараждина под надзором Вены? Ответ гласит: святой Алоизие Степинац устанавливает границы Хорватии на всех территориях, никогда не входивших в состав средневековой, а тем более в рамки Венгрии, Австрии и Австро-Венгрии. Речь идет об очередном великохорватском обмане, с которым согласны современные Ватикан и Брюссель!

Благословение на пролитие крови невинных

Адом называется, царь ему Сатана,
Мрачная душа, неба ненавистник:
Зло ему единственное утешение,
Злом он вечно обручился.
Петр П. Негош, Луч микрокосма

Доказательства тому, что Алоизие Степинац является нравственной личностью, своим духом достигшей высоту для канонизации святителем “всеобщей Церкви”, незначительны и даже ничтожны. Во-первых, он лжец! Он лгал папе и римо-католическому миру о спонтанном и добровољном переходе православных сербов в римо-католицизм. Во-вторых, он участвовал в преступлении геноцида своим умалчиванием и благословением оружия и солдат, проливающих кровь и убивающих невинных!

Благословение оружия и мессы за победу усташеского дела всю чудовищную кроатонацистскую идеологию и политику помещают в лоно “Церкви у хорватов”. Пастве “Церкви у хорватов” запечатлено в сознание, что миссия Алоизия Степинаца и остальных прелатов является метафизическим мотивом антисербского и антиеврейского гнева, который они должны проявить.

Он перенял идею Николы Рушиновича, делегата НГХ в Риме, о подмене тезисов, чтобы около 8 000 фотографий о резнях сербов, полученных Ватиканом от итальянской армии, представить как доказательство преступления четников и партизан над хорватами. Следуя данной инструкции из Ватикана, Анте Павелич опубликовал “Серую книгу”, в которой усташеские преступления представлены как преступления армии генерала Михаиловича.

Его поведение как нравственной личности современникам разъясняет сцена римо-католического лицемерия из фильма “Крестный отец”, крещение новорожденного, когда дон Корлеоне младший трижды отрицается от сатаны, а его “солдаты семьи” тем временем по его приказу уничтожают противников!

Антикоммунизм Алоизия Степинаца, тогда архиепископа, не был основным мотивом судебного процесса перед светским судом в Загребе в 1946 г. Мотивом судебного процесса в Загребе в 1946 г., наряду с покрытием преступления геноцида сербов, в котором наряду с хорватской толпой участвовали римо-католические священники и монахи, является обвинение по поводу содействия террористическим группам, нелегально проникшим в страну в целях осуществления террористических актов, что наказуемо в любом государстве. Разве судебный процесс нацистским военным преступникам в Нюрнберге в 1946 г. не является мерилом? Разве судебный процесс Адольфу Эйхману в 1961 г. в Израиле за организацию преступлений и истребление еврейского народа в Европе не является мерилом?

Политика “церкви у хорватов” в НГХ, в которой самым влиятельным являлся загребский архиепископ Алоизие Степинац, в отношении сербов руководствовалась не мудростью и христианской любовью, являющейся основой христианства, а пакостью, ненавистью и лозунгом: ”Уничтожить их – сейчас или никогда!” С такой позицией “церкви у хорватов” и усташей наступил самый тягостный период для Ватикана в Хорватии и римо-католической церкви в 20-ом веку, наряду с нацизмом в Германии.

Мудрости в поведении Степинаца в суде нет и следа, а в его обращении к судебной палате еще меньше христианской этики и просвещенности, пришедшей, подчеркиваем, из Константинополя после его падения в 1453 г., в Рим и распространившейся в Европе. Для него время остановилось где-то в 12–13 вв. или во время религиозных войн в Европе и Варфоломеевской ночи 24-го августа 1572 года! Будучи христианином, он нисколько не углубился в догму и каноны, даже в Божьи заповеди: “Не убий!”, “Не укради!”, “Не лжесвидетельствуй!”, а напротив – ушел из христианства в варварство и соединился с сатаной!

Невозможно в кратком очерке представить все данные о том, что Степинац предпринимал для созидания и существования НГХ, наряду с преступлениями этого государства по отношению к сербам как государства и народа в 1941–1945 гг. Невозможно также произвести полный анализ его бездействия в связи с поступками кроатонацистов “хороших католиков”, как он выразился, усташей, и окормляемой им паствы.

Нами приведено лишь то, что по нашему мнению важно для понимания общественностью, что архиепископ Загреба Алоизие Степинац, впоследствии кардинал, не проявил никакую храбрость в суде. Он осознавал, что суд ничего не может ему сделать, так как он наладил связь дважды – в 1943 и 1945 гг. – с западными союзниками ради спасения НГХ и его военных границ из 1941 г. от коммунизма. Геноцид православных сербов хорватами и “церковью у хорватов” для западных союзников антигитлеровской коалиции не имел никакого значения! Поэтому он в своей защите вовсе не проявил чувство вины даже за злодейства совершенные священниками и монахами, а тем более усташами, домобранами, полицейскими, жандармами и оравой, которая нападала, грабила и убивала сербов в городах и опустошала сербские села.

Вердикт Степинацу вынесен в ноябре 1946 г. безотносительно того, что элита Каптола, депутаты Хорватского сабора, вместе с академиками также помраченного сознания из Хорватской академии наук и искусств, утверждают, что речь идет об идеологическом, а не суде как суде, представляет важный факт. Несмотря на идеологические предпосылки новой идеологической власти или партийной совести судей, судебный процесс и вердикт заклеймил “Церковь у хорватов” и хорватский народ!

Элита у хорватов, усташоиди, утверждает: Алоизие Степинац стал жертвой коммунистического суда, а сам архиепископ был храбрым перед судьями коммунистами.

Судьи осознавали, что их действия имеют вековое значение и останутся в вечной памяти, и свое дело выполняли профессионально и аккуратно как исследователи справедливости. Они вели процесс и вынесли вердикт Степинацу и сообщникам не за антикоммунизм, а за преступления и пособничество преступникам. Обвинительный акт был обобщенно сформулирован: сотрудничество с оккупантом и противонародная деятельность, что является его основной слабостью. Кроме преступления крещения сербов в НГХ не поднят ни один серьезный вопрос в связи с участием в геноцидальных действиях НГХ как государства, хорватской элиты, ”Церкви у хорватов” и народа!

Дисквалифицирует ли членство в коммунистической партии юристов, сдавших судейский экзамен, а потом присягнувших как судьи, что будут судить по закону? Может ли и смеет ли партия, пусть даже коммунистическая, нарушить достоинство внутреннего убеждения судьи, не нарушив достоинство партийной идеи? Выходил ли судья, исследуя справедливость, за рамки своих внутренних убеждений, подрывая свое личное достоинство ради партии, если государство защищает его по закону? Вряд ли!

Хорватский сабор в 1992 г. резолюцией отменил вердикт д-р Алоизию Степинацу. Там голосовали весьма необдуманно, будто бы речь идет о решении не парламента, а домоуправления о побелке здания. Депутаты Сабора данным решением солидаризировались с преступлением геноцида в НГХ.

Следует ли поэтому всех военных преступников, убивавших и помогавших в убийствах сербов реабилитировать резолюцией и голосованием депутатов Хорватского сабора?

Это вопрос для нравственной элиты у хорватов и справедливости. Вопрос называется Алоизие Степинац!

Ватикан не может игнорировать позицию сербов в отношении перенесенного ими геноцида со стороны хорватов и “церкви у хорватов”. Недостаточно им принять его “к сведению”, его же необходимо осудить, ибо Каин убил Авеля!

Приготовила Биляна Живкович

Перевод с сербского: Сава и Петар Росич

К  О  Н  Е  Ц

Источник: Српска.ру