Бранислав Матич: СЕРБЫ СЧИТАЮТ ДУГИНА БРАТОМ И ДРУГОМ

Вне зависимости от того, действительно ли он близок к Путину, Дугин — человек-символ, слово которого двигает горы. Но если бы его убили, то создали бы мифическую фигуру, легенду…

---

Поэт («Гиперборейская летопись», «Остров», «Благословения)», редактор журнала «Сербия – Национальный обзор», автор Сербской литературной ассоциации Бранислав Матич познакомился с Александром Дугиным ещё в молодости, в 1992 году. Он опубликовал первые три книги Дугина на сербском языке («Гиперборейская теория», «Тайны Евразии», «Конспирология»). Бранислав Матич вспоминает о дружбе с Александром Дугиным, «сербской связи» русского философа и трагической гибели его дочери Дарьи.

— Бранислав, как вы познакомились с Александром Дугиным?

— В 1992 году, в то время как на руинах государства южных славян разгорелась спланированная и срежиссированная внешними силами война, Александр Дугин был среди первых значительных граждан России, которые посетили нас и оказали нам братскую поддержку (наряду с Михалковым, Глазуновым, Лимоновым, Прохановым…). Ему тогда было 30 лет, мне 27. Нас познакомил общий друг Драгош Калайич – выдающийся мыслитель Европы. Александр был нашим гостем. Он читал лекцию в Белграде, дал интервью сербскому журналу «Наши идеи». Посетил с нами сербских военных на передовых линиях в Боснии. Некоторые важные идеи, свои и наши, он мог рассмотреть в «свете огня», в котором зарождалась Республика Сербская.

Человек такой философско-исторической, метафизической и геополитической грамотности, таких знаний и созерцаний вполне понимал, что здесь происходит на самом деле. Он понял суть сербской борьбы и смысл сербской идеи Родины, сербский идеал свободы и духовную вертикаль. Он увидел, что мы там, борясь за родину и существование, воюем не против заблудших соседних обращенных этносов, а против планетарной империи зла (именно так, как и Россия сегодня воюет на Украине, но не против Украины, а за неё). Против старого, не будем называть его по имени, «князя мира сего», заклятого врага человека. Дугин видел, что сербы, уже в который раз в их истории, в силу обстоятельств, стали первым европейским народом в наше время, который с оружием противостал носителям эпохи тьмы. Он увидел, что сербы — это народ, не торгующий свободой и Заветом. Вот почему весь второй номер своего журнала «Элементы» Александр Дугин посвятил этой сербской борьбе и этой сербской идее, представив сербов, как первую линию обороны великой славянской родины и всего Континента.

— Да, ведь не зря Александра Дугина считают большим другом сербского народа.

— Именно. Ещё в девяностых годах прошлого века мы предупреждали русских и весь мир: всё, что Запад делает против сербов, — это лишь репетиция того, что будет использовано против России. Это, несомненно, образец для проверки моделей и создания прецедентов. Всё это огромное производство самой бесстыжей лжи, расчеловечивание со стороны СМИ, санкции во всех сферах жизни, экономическое истощение, манипулирование необоснованными идентичностями и этнокомплексами сконструированных наций, превращение «гражданского общества» и «неправительственного сектора» в агентурную сеть и инструмент разрушения, магнатизация «элиты» и криминализация общества, превращение привилегированного поп-культурного истеблишмента в пятую колонну, злоупотребление нарративом о правах человека, обвинения в том, что ты агрессор против собственного дома… Мы специально порекомендовали им изучить, как в Черногории из генетически самых чистых сербов делают антисербов, потому что таким же образом на Украине будут делать Антироссию…

Западные гонорарные сотрудники и «полезные идиоты» (useful idiots) в Москве и в Белграде над нами смеялись из-за этого. Они утверждали, что мы городим чепуху и распространяем «теории заговора». Александр Дугин знал, что мы правы. Похоже, все здравомыслящие люди теперь знают и видят это.

Я помню, в один вечер, в Белградской крепости, в том же 1992 году, мы сказали Дугину и Проханову: «Россию сейчас ожидает очень сложный период. Мы, сербы, удержим Зверя на десять лет в балканском лабиринте. У вас есть столько времени, чтобы проснуться и снова встать на ноги. Если вы этого не сделаете, будет слишком поздно для нас и для вас».

Многие не восприняли бы это всерьёз, но Александр Дугин знал, что мы не шутим и не сошли с ума. И он знал, что сербы сделают своё дело, осознавая цену, которую за это придётся заплатить, а остальное зависит от России. Поэтому сегодня он говорит, что сербские Кошаре — это Фермопилы Евразии. И сербы знают, что он знает и высоко ценят то, что об этом он откровенно говорит.

Помимо кровной, идейной, этической, православно-духовной связи, именно такое глубокое взаимоуважение возводит нашу дружбу к заветным высотам.

— Что лично вы почерпнули для себя в идеях Дугина?

— Тут не было заимствования, а было взаимопроникновение и узнавание, дополнение и взаимообогащение, сверка собственного образа в дружественном зеркале. У нас уже были переведены Генон, Эвола, Дюмезиль, Тилак, Элиаде, Сиоран, Ортега и Гассет, Паунд, Майринк, Юнгер, которых мы читали… Многие из этих важных писателей в России появятся именно в издании Дугина с его предисловиями. Драгош Калайич, который уже тогда был известным представителем европейской и славянской идей, лично знал многих из этих авторов, например, Эволу и Паунда. Он живо свидетельствовал нам об этих знакомствах и долгих разговорах. От него можно было многое услышать и узнать, что Дугин и понял сразу. Благодаря Владимиру Меденице (современный сербский философ и книгоиздатель – прим. авт.) и его издательству «Логос», перед сербами начал вырисовываться удивительный духовно-идеологический континент Серебряного века русской культуры. Мы читали, и по-русски и по-сербски, Фёдорова, Соловьёва,

Леонтьева, Данилевского, Бердяева, Флоренского, Флоровского, Булгакова, Ильина, Трубецкого… Некоторые из этого нашего белградского кружка хорошо знали Алена де Бенуа, Роберта Стойкерса, генерала Галло, итальянскую, испанскую и американскую правую сцену. Одним из крупных издателей славянских книг в Западной Европе, в основном русских (Зиновьев, Солженицын, Волков…), был наш соотечественник и друг Владимир Димитриевич, владелец издательства «L’Age d’Homme» в Лозанне…

Значит, у нас с Дугиным было много важных общих тем. Это были очень вдохновляющие встречи. Хотя он и был ещё молод, рос и развивался, уже было ясно, что Александр Дугин — фигура исключительная и, что он станет великим славянским и евразийским мыслителем, православным гиперборейцем. В наших родинах, подверженных мягким постмодернистским оккупациям, такие, конечно, не пробиваются в мейнстрим, в крупные СМИ, во влиятельные кафедры, в круги, принимающие решения. Но всё-таки они говорят свою правду, своё великое слово, со спокойной бодростью исполняют своё предназначение, и это неминуемо имеет свое действие.

Из этой ранней встречи с Дугиным лично для меня больше всего было важно его гениальное открытие дороги в глубины славянского православия через древнюю сакральную традицию, через то, что Генон называл Примордиальной Традицией. И в другом направлении: открытие пути к Примордиальной Традиции через глубину славянского православия. Дугин просто уже тогда знал, что всё во всём и, что ничто внизу не является формой, того, что вверху не является силой.

Кроме того, он собой олицетворял великое русское отечественное мировоззрение, масштабы которого другим народам нелегко понять. Он вызывал в нашем воображении ту потрясающую высоту, с которой совместно берут начало русская «метафизика Благовещения» и тайна славянской империи. У сербов это вызвало мистические воспоминания и «опасные интуиции», которые они несут в себе.

Меня дорога потом привела в литературу, в первую очередь – в поэзию, Дугина в другое (но родственное) направление. Однако эти ранние встречи в Сербии и в Республике Сербской оставили глубокий след.

— Кроме того, вы опубликовали первые книги Дугина на сербском языке.

— Да. Сначала в 1994 году я включил очерк Дугина «Метафизика континентов: от сакральной географии к геополитике» в свой сборник «Тайна Балкан. Геополитический ключ к судьбе «вериги мира». В этот сборник также входит и Геополитика югославянского конфликта, статья Московского института специальных стратегических исследований, написанная в 1992 году под руководством Дугина. «Тайна Балкан» стала обязательной литературой на факультете политических наук Университета в Белграде, с которой геополитика, впервые в истории, вошла в учебную программу Белградского университета.

Потом, в качестве редактора Университетского культурного центра в Белграде, в 1998 году я создал проект избранных произведений Александра Дугина на сербском языке. Мы планировали опубликовать» Гиперборейскую теорию», «Тайны Евразии» и «Конспирологию» в первом томе под названием «Новое гиперборейское откровение» в переводе профессора Зорана Булюгича. Александр передал нам все права бесплатно и полную свободу, от чистого сердца, с большим доверием. «Конспирологии» потом, всё-таки, пришлось ждать следующего тома. Однако весь проект был прерван бурными событиями в Сербии, в первую очередь военным нападением девятнадцати стран Североатлантического альянса на наше отечество в 1999 году, а также «цветной революцией» в 2000 году.

Но все-таки с томом «Новое гиперборейское откровение» Дугин навсегда был введён в сербскую культуру. Множество его книг потом были изданы другими издательствами. Дугина сегодня в Сербии много читают, он влиятельный и широко цитируемый автор. Подавляющее большинство сербов не зря считает его сербским братом и другом.

— Чудовищное убийство Дарьи Дугиной показало, насколько и сам Александр Гельевич, и члены его семьи значимы в развернувшейся против России войны. Как вы думаете, почему фактически первой жертвой террора в тылу России со стороны украинского режима стала именно Дарья Дугина?

— Это старая и хорошо известная рукопись, вы уже знаете чья. Это не должно было стать сюрпризом ни для кого, особенно не для тех структур безопасности, которые были должны предотвращать подобное. Вероятно, для совершения этого гнусного акта использовалась часть украинской агентурной сети, потому что ей в России, в силу однородности среды, легче было скрыться. Но есть много признаков того, что этим кровавым театром руководила вездесущая иностранная рука зла, вы уже знаете чья.

Давайте не будем недооценивать силу наших слов и важность наших идей. Не позволим нашим врагам их силу и важность осознавать более полно, чем мы сами. Слова и идеи Александра Дугина порой двигают горы, открывают горизонты, сжимают пространства. Они пробуждают. Они возвращают смысл и надежду в нашу жизнь, укрепляют веру. Дугин обладает небесным даром точного именования («знать истинное имя вещи значит  иметь над нею власть»). Некоторые его фразы вмиг лишают силы многолетние чрезмерно дорогие проекты русских (славянских) и европейских врагов. Для этих врагов они опаснее гиперзвуковых ракет и чудес военной техники. У них нет для них решений: ни концептуальных, ни технологических.

Дугин — важный символ, особенно в разгар этой роковой войны. Но если бы они убили его, что было не труднее, чем убить его дочь, они создали бы мифическую фигуру, легенду. Мученика за Христа и Отечества ради. Они сделали бы его бессмертным и неприкосновенным, неуязвимым. Всё то, что он когда-нибудь говорил и написал, приобрело бы неизмеримое значение, вся Вселенная услышала бы.

Могут ли вышеупомянутые враги позволить это? Нет. Определённо нет.

Они хотят видеть Дугина – человека-символа, воплощение великой славяно-православной и евразийской идеи – сломленным, разрушенным. Они хотят сфотографировать его рыдающим в кровавой пыли, над раздробленным телом собственного ребёнка. Им хотелось бы бесконечно проигрывать этот ролик перед глазами перепуганного мира, чтобы вбивать всем в голову, «до чего доводят такие идеи» (Славянское Отечество, Свобода, Русская Идея, Христос, Империя, Евразия, мультиполярный мир…), дескать: вот участь любого осмелившегося противодействовать им, великим архитекторам «нового мирового порядка».

Должно быть, из-за этого блаженной памяти Дарья Дугина, замечательная и смелая девушка, благородная русская и православная женщина, была так зверски убита на глазах у собственного отца. И из-за того, кем она была, так же как из-за того, кем он является.

В девяностые годы прошлого века мы, сербы, не раз видели реализацию подобных сценариев. Например, в марте 1994 года в Белграде двадцатитрёхлетняя Ана Младич, примерная девушка и отличница медицинского факультета, дочь славного сербского генерала, главнокомандующего сербской армией западнее Дрины, пострадала в инсценированном самоубийстве в семейном доме. Это преступление, совершенное (по всей вероятности) сербскими руками, подписала та же иностранная служба, что и убийство в подмосковских Больших Вязёмах. Командующий Ратко Младич также является человеком-символом. Помимо мести за его военные подвиги, убив любимую дочь, они хотели показать его перед своими воинами и общественностью сербской родины сломленным и бессильным, рухнувшего в слезах и отчаянии. Они хотели внушать нам: ну, не смог ваш герой даже собственного ребёнка защитить, в своём же доме, так как же он будет защищать ваш народ? Впоследствии они хотели превратить воина Справедливости и Свободы в обезумевшего мстительного зверя.

Слава Богу, Александр Дугин и Ратко Младич — великие люди, которых коснулся перст Господень. Злодеи так и не смогли добиться того, что планировали сделать. Оба они показали нам, как, даже под такими страшными ударами, должен держаться истинный православный славянин, достойный своих предков и потомков.

Беседовал: Владимир Басенков

Перевод с сербского на русский: Мила Матич

Источник: РуСербия