Егор Холмогоров: НИКОЛАЙ ВТОРОЙ: ЦАРЬ-ПОБЕДИТЕЛЬ

Была предпринята попытка уничтожить не только отдельно взятого человека вместе с его семьёй, не только насильственно отстранённого главу государства, была предпринята попытка уничтожить православное царство как духовную и метаисторическую категорию. Попытка, провал которой показал, что история рода людского творится не человеческим хотением, но Божьим строением.

---

Исторические достижения России предопределены царствованием Николая II

Цареубийство в ночь с 16 на 17 июля 1918 года означало для России нравственную, метафизическую и политическую катастрофу, значения которой мы до сих пор не осознали в должной мере и на исправление последствий которой (если только подобное исправление вообще возможно) уйдет не одно столетие.

У этой катастрофы есть нравственная и юридическая сторона, даже если отвлечься от высокого звания убитого. Без предъявления обвинения и суда группой частных лиц, именовавших себя представителями исполкома Уральского совета (то есть структуры, независимо от её политической оценки, не бывшей и не могшей быть судебной инстанцией), тайно ночью в подвале была убита пожилая чета, четверо девушек на выданье, подросток-инвалид, а также группа добровольно сопровождавших их лиц – врач, повар, слуги… Трупы попытались уничтожить, чтобы скрыть преступление.

В этом преступлении не было ничего даже от мнимой легитимности казни Карла I в Англии или Людовика XVI во Франции, «приговорённых» (хоть и без всякого права) парламентом и конвентом, представлявшими в теории всю нацию. Произойди подобное в наши дни в любом городе России, и пресса неделями бы обсуждала громкое убийство, совершённое, видимо, каким-то маньяком или бандой.

Чудовищность совершённого в отношении царской семьи как «частных лиц» задала нулевую планку насилия в отношении любых других «частных лиц» в послереволюционной России – священников и монахов, дворян и офицеров, профессоров и купцов, рабочих и крестьян – и точно так же как «бывших» – и для новых партработников, красных комиссаров и красной профессуры, женщин и мужчин, стариков и детей.

Царь и царская семья – символ страны и народа. Показав, что с ними можно поступить так, большевизм дал себе разрешение убивать точно так же кого угодно другого из недавних подданных убитого государя. Вместе с царской семьёй был обесценен каждый человек в России. Поэтому не спрашивай, кого расстреляли в Ипатьевском доме – царя или «гражданина Романова». В Ипатьевском доме расстреляли тебя.

В политическом смысле цареубийство вместе с другими расправами над представителями семьи Романовых летом 1918 года было своего рода точкой невозврата, окончательного схода России с рельс нормального исторического развития.

Конкретным политическим мотивом уничтожения Государя стали, скорее всего, события 6 июля 1918 года, когда власть Ленина и всего режима германской агентуры покачнулась – против них взбунтовалась часть соратников (не только левых эсеров, но и поддержавших их большевистских лидеров, как Дзержинский), не желавших работать германской колониальной администрацией. В Ярославле разгорелось освободительное антибольшевистское восстание (в рядах участников восстания оказались и монархист Перхуров, и недавний эсер-террорист Савинков, и кадет Соболев, и меньшевик Савинов, и беспартийный Лопатин).

С мая 1918 года на Урале и в Сибири полыхало восстание чехословацкого корпуса – сдававшиеся братской России десятками тысяч, чтобы вместе воевать против немцев, чехословаки не понимали, почему вдруг власть в России захватили германские агенты и выступили против них с оружием в руках, тем самым серьёзно облегчив борьбу белых. Гражданская война в России стала продолжением Первой мировой войны, в которой захватившие Москву и Петроград большевики, по сути, сменили сторону – вывели Россию из Антанты, капитулировали перед Германией, и борьба против них была продолжением все тех же военных усилий.

Столкнувшись с масштабным июльским кризисом своей власти, Ленин и Свердлов занялись «страхованием рисков», а самым страшным риском для них было, конечно, возвращение законного Государя в роли правителя и Главнокомандующего русской армией, который мог бы продолжить военные усилия России. Поэтому убить царя было первой мерой большевистских лидеров для упрочения своей власти. Эта конкретная мотивированность их решения ни в коем случае не облегчает их вины, напротив, она усугубляет её. Царь был убит для того, чтобы обеспечить этим сохранение большевистского курса на масштабное предательство геополитических интересов России. Цареубийство было ещё одним звеном в цепи национальной измены.

Убийство того, кто был средоточием русского государственного суверенитета, целостности и независимости единой и неделимой России, служило как бы гарантией того раздела России, который был подписан в Брест-Литовске и на самом деле не отменён и до сих пор, коль скоро, несмотря ни на что, живёт и здравствует такое уродливое детище брестского мира как «незалежная Украина». Цареубийство окончательно перевело Россию в состояние «не-России» или, по крайней мере, «не-совсем-России», «недо-России» и мы убеждаемся в этом буквально на каждом шагу.

Наконец, убийство в екатеринбургском подвале имело и мистический смысл. Убийцы отлично понимали, что уничтожают не только светского, но и сакрального главу России, и не только России, но всего православного мира, наследника харизмы христианских императоров от равноапостольного Константина, наследника исторической миссии римских кесарей от самого Августа.

Была предпринята попытка уничтожить не только отдельно взятого человека вместе с его семьёй, не только насильственно отстранённого главу государства, была предпринята попытка уничтожить православное царство как духовную и метаисторическую категорию. Попытка, провал которой показал, что история рода людского творится не человеческим хотением, но Божьим строением.

Несмотря на чудовищное надругательство над памятью о русской монархии, несмотря на жесточайшее насилие над народом и церковью, когда сотни тысяч и миллионы русских людей прошли тем же мученическим царским путём, а десятки миллионов скорчены были страхом и голодом, несмотря на все это православное царство в России не прекратилось даже в отсутствие царя. Из-под спуда марксистской утопии, русофобского шабаша неокоммунистов и либералов, из пустыни духовного и культурного оскудения, наше представление о подлинном должном устроении нашей страны, об исторической миссии России в мире, восстаёт из пепла, а над нами встаёт сотканная из света фигура Государя, как крепкого молитвенника за народ и страну нашу.

При земной своей жизни император Николай II уделял огромное значение агиополитике – то есть публичному прославлению и почитанию православных святых, которые могли бы стать нашими могущественными небесными заступниками. Его царствование – непрерывная чреда торжественных канонизаций святых, иногда по личному настоянию Государя, иной раз вопреки мнению слишком осуетившихся архиереев в Синоде.

1896 г.: Святитель Феодосий Черниговский

1897 г.: Священномученик пресвитер Исидор и с ним 72 мученика

1903 г.: Преподобный Серафим Саровский

1909 г.: Святая благоверная княгиня Анна Кашинская (возрождение почитания нечестиво отменённого ранее из вражды к старообрядцам)

1910 г.: Перенесение из Киева в Полоцк честных мощей преподобной Евфросинии

1911 г.: Святитель Иоасаф, епископ Белгородский

1913 г.: Святейший Патриарх Ермоген

1914 г.: Святитель Питирим, епископ Тамбовский

1916 г.: Святитель Иоанн, митрополит Тобольский

Этот молитвенный задел был той духовной силой, которая помогла православной Руси перейти через тёмную ночь безбожия, когда едва ли не в каждом верующем доме была иконка (иной раз – самодельная) преподобного Серафима. Даже ядерное оружие, уберегшее духовно ослабевшую Россию от физического уничтожения геополитическими противниками и давшее ей шанс дожить до духовного возрождения, не без Промысла создано было именно в Сарове.

Но оставил Государь и вещественное, материальное наследство. Чем дальше, тем больше выясняется современными исследованиями, что 23 года правления Николая II были не «двадцатью тремя ступенями вниз» (как компостировала мозги советская пропаганда), а эпохой невероятного исторического рывка России – в экономике и индустриализации, в развитии транспортной инфраструктуры и военных сил, в науке и культуре. Государь стоял как самодержец во главе этого развития, направлял его стратегически, принимал конкретные решения, и его эпоха, даже несмотря на трагический финал, должна быть признана одной из самых блестящих и продуктивных во всей русской истории.

Особенно важно было в «николаевском рывке» то, что это был период нормального исторического развития без чрезвычайности и чрезвычаек, достигнутого за счёт умножения, а не растраты народных сил. Никогда ни на одном направлении большевизму, при всех чудовищных «мобилизационных» методах (голод, расстрелы, принудительный труд), в последующие эпохи не удалось достичь результатов, сравнимых с теми, которые получались при царе как бы «сами собой».

Достаточно вспомнить, что именно при последнем Государе был побеждён Голод. Конечно, Голод в царской России не был «голодом» в строгом смысле слова – это был недород, взрослые люди не умирали от недоедания, но были истощены, повышалась детская и стариковская смертность. Прогрессивная печать обрушивалась на правительство за недостаточность мер по борьбе с голодом. И вот император Николай II отладил систему борьбы с недородами в масштабах страны так, что в 1911 году крупного недорода страна практически не заметила, а в последние 6 лет царствования, несмотря на войну, о таком явлении как голод Россия и вовсе забыла, пользуясь продовольственным изобилием тогда, когда Германия подъедала последние ресурсы. Казалось совершенно немыслимым представить, что всего за тридцать лет революции большевики сумеют организовать три голода в самом точном смысле слова – с многомиллионными смертями взрослых людей, причем голод 1932–1933 годов невозможно будет списать ни на какую войну. Миллионы людей умерли в мирное время в мирной стране.

При двух последних государях и под личным попечением Николая II был осуществлен грандиозный проект Транссибирской магистрали, построенной усилиями русских инженеров и свободных рабочих.

Для его оценки достаточно сказать, что из трёх грандиозных трансконтинентальных проектов той эпохи – британской трансафриканской дороги Каир – Кейптаун, германской Багдадской железной дороги и русского Транссиба – своевременно и в полном объёме был осуществлён только этот последний.

В кратчайшие сроки под личным наблюдением Государя была построена по болотам Карелии и мерзлоте Заполярья Мурманская железная дорога, не успевшая из-за революции сыграть роль в Первой мировой войне, зато сыгравшая огромную роль во Второй (именно ради неё гибнут в бою с диверсантами героические девушки из «А зори здесь тихие»).

Для сравнения, крупные советские железнодорожные проекты были либо достройкой царских проектов, как Турксиб или БАМ, или так и не были достроены, как сталинская «трансполярная магистраль», которую так и забросили, несмотря на похороненных у её насыпей десятков тысяч зеков.

Одной из наиболее разумных мер сталинской эпохи всегда казался Сталинский План Преобразования Природы. Сиречь создание системы степных лесополос от засухи. Однако этот план был лишь расширением на весь южный СССР Лесополосы Ге́нко – созданной в 1886–1903 гг. Нестором Карловичем Генко, преобразившей Самарские, Царицынские и Воронежские степи.

«Николаевская» Россия в области индустриализации, научно-технического развития, общественной организации двигалась вперёд семимильными шагами. То тут, то там натыкаешься на ту или иную «соху императора Николая» – первый ледокол, построенный адмиралом Макаровым, на который впервые была осуществлена передача Поповым сигнала бедствия, первый тяжёлый самолёт-бомбардировщик, сконструированный Игорем Сикорским (пользовавшимся постоянной личной поддержкой Государя), первый опыт полёта полярной авиации, первый авианосец…

Для того чтобы создавать иллюзию отсталости, грязи и нищеты, из которой вывели Россию Ленин и Сталин, коммунистической пропаганде приходилось безбожно лгать на николаевскую эпоху, преуменьшая или замалчивая её достижения. Сколько пафосных слов было сказано в советской пропаганде на тему «бестракторной» царской России, в которой только Ильич оценил необходимость освоения этих тяжёлых сельхозмашин. И лишь мелким шрифтом в примечаниях можно было вычитать о том, что ещё в 1903 году Яков Васильевич Мамин изобретает свой первый двигатель на тяжёлом топливе – русский дизель, а в 1911 году создает трактор собственной конструкции «Русский трактор-2» (2-!!!) и на Балаковском заводе (ныне носит имя его и его расстрелянного в 1938-м брата) начинает его производство, построив до революции больше ста тракторов. К 1917 году уже десяток заводов в России развернули строительство тракторов отечественной или импортной конструкции. Россия в тракторостроении шла почти наравне с лидерами отрасли – американцами и была отброшена на десятилетие назад лишь революцией.

Практически во всех отраслях индустриального развития Россия Николая II была лидером или дышала в затылок лидеру. Ни о каком отставании страны, да ещё и требовавшем революции, речи вести вообще не приходилось. Особенно ярко индустриально-технический задел царского времени сказался в годы Великой Отечественной войны.

Когда нам говорят «царь проиграл Первую мировую, товарищ Сталин выиграл Вторую мировую», перед нами классический случай лжи. На момент насильственного отстранения Государя от власти русская армия стояла на территории двух из трёх сопредельных вражеских держав. Возглавивший армию в качестве Верховного Главнокомандующего Государь не только сыграл крупную роль в ликвидации последствий Свянцянского прорыва немцев, но и в планировании и осуществлении важнейших операций 1916 года – наступления на Нарочи (спасшего французский Верден) и знаменитого Брусиловского прорыва.

Ежедневное внимание император уделял улучшению снабжения русской армии, его неустанным попечением были преодолены снарядный и орудийный голод, внедрены противогазы. Не было никакого сомнения в том, что Россия в 1917 году вместе с союзниками стояла на пороге победы, когда русская власть получила подлый удар изнутри, в конечном счёте приведший к установлению диктатуры коммунистической секты во главе с полу-немцем, подрабатывавшим германским шпионажем. Невозможно было себе представить, чтобы в Первую мировую могли случиться такие события, как блокада немцами города на Неве или необходимость оборонять от них Москву.

Во Второй мировой, которая могла бы и не начаться, не помешай революционеры царю победить в первой, «царский» фактор сказывался на усилиях нашей страны постоянно. Приморские города Ленинград и Севастополь держались благодаря артиллерийскому огню «царских» фортов береговой обороны – «Красной горки» на севере и 31-й и 35-й батарей на юге. «Ленин»-град ещё и защищали орудия царских линкоров («индустриализатору» Сталину, напомню, ни одного линкора построить не удалось, как бы он о них ни мечтал).

Общепризнано, что одним из советских военных козырей был танк Т-34. «Если бы советская власть не провела индустриализацию, такие танки не были бы возможны» – верещали пропагандисты. Однако вот загвоздка, Т-34 был разработан в КБ на Харьковском паровозостроительном заводе, основанном… в 1896 году, аккурат при царе Николае, и за два десятилетия дореволюционной истории ставшем одним из опорных предприятий российского ВПК с колоссальным технологическим опытом и выучкой кадров. И тут кувалда социализма на поверку оказалась «сохой царя Николая».

Победа 1945 года (одержанная в составе той же коалиции, в которой состояла Россия при царе и из которой её вывел Ленин) оказалась не демонстрацией преимуществ советского строя, а доказательством устойчивости и величия вечной России, огромный запас прочности которой был многократно усилен за эпоху Николая II.

Даже основы великого космического прорыва были заложены именно в царскую эпоху. Русская инженерная школа, выведшая нас в космос, создавалась до революции, а её кадры учились в «столыпинских» политехах. Другое дело, что не будь ужасов красного террора, её достижения могли быть ещё более впечатляющими. Вычисленная ещё в 1916 году Александром Шаргеем, студентом основанного Николаем II Петроградского политеха, «петля Кондратюка» стала основой «лунных трасс». Но всю свою подсоветскую жизнь царский офицер Шаргей вынужден был скрываться под фамилией Кондратюк, что, впрочем, не избавило его от арестов и репрессий, а его наследие помнили лишь единицы, как С. П. Королёв. А сам Королёв, ученик Фридриха Цандера, опубликовавшего первые работы по освоению космического пространства ещё при царе, умер до срока из-за травм, причинённых ему следователями НКВД: сломанная челюсть помешала ввести дыхательную трубку в трахею при операции. Смерть генерального конструктора сорвала советскую лунную программу.

Чудовищная клевета, которая столетие лилась на имя Николая II, связана была не только с желанием очернить святого Государя и воплотившуюся в нём историческую Россию, но ещё и со стремлением обрубить нам дорогу в будущее.

В лице императора Николая II была подвергнута шельмованию, оклеветана и убита идея нормального, свободного от чрезвычайности, гуманного исторического развития России – без рабского труда, без массовых расстрелов, без взрыва церквей и сожжения усадеб (знаете ли вы, что из всего комплекса усадеб Пушкиногорья – Михайловское, Тригорское, Петровское – в 1918 году были сожжены взбунтованными крестьянами все три, а всего по России были сожжены тысячи усадеб, бывших центром культуры), без идеологических проработок и шаманизма «лысенковщины».

Атака на образ Государя велась и ведётся одновременно с двух сторон. С одной стороны, мнимый «царь-тряпка», который всё развалил и упустил власть из рук, которому противопоставляется якобы эффективный Сталин, убивавший врагов подлинных и мнимых миллионами и потому власть удержавший. С другой, одновременно с первым (при всей абсурдности) эксплуатируется миф о «Николае кровавом». Мол, последний русский царь был деспот и палач. И никакое управление на Руси, кроме деспотизма и палачества, невозможно, а кровавый террор большевизма был естественным продолжением русской государственности.

И то и другое – бесстыжая ложь. Николай II не был ни «тряпкой», ни «кровавым». Когда было необходимо, он действовал весьма решительно и требовал решительных мер от подчинённых. Красные пропагандисты любят, к примеру, цитировать его резолюцию касательно лифляндского города Туккума «Надо было разгромить город», лицемерно умалчивая о том, что речь идёт о взбунтовавшемся против русской власти городе, где убивали и держали в осаде русских солдат. Убиты были полковник и 6 драгун. Какую резолюцию оставил бы на рапорте о подобном мятеже Ленин, трудно даже представить, наверное распорядился бы травить газами.

Но Государь, выросший в самосознании Хозяина Земли Русской, главной миссией которого является забота о сбережении народа, не мог, конечно, действовать против своей земли теми же методами, которыми действовал, к примеру, грабитель банков Джугашвили. Он не мог учредить в стране режим постоянного чрезвычайного террора, доносительства, страха… За период, когда правительству надо было отвечать на террор, развязанный революционерами, по приговорам военно-полевых судов был казнён 2981 человек. Это меньше, чем в СССР казнили в день в 1937–1938 годах. По числу казнённых на душу населения борющаяся с терроризмом царская Россия уступала… совершенно мирным Соединённым Штатам Америки.

Усилия императора Николая II были сосредоточены на мирном развитии страны, на её экономическом прогрессе, на внешней обороне, но не за счёт катастрофического понижения уровня жизни народа. Царь не хотел и не мог превращать государства в кровавый инструмент борьбы за власть. И именно этим воспользовались демоны революции, начавшие двадцатилетнюю войну на уничтожение против русской монархии, всячески старавшиеся подорвать доверие народа к Государю и изолировать Государя от народа.

Многими именно эта гуманность, нормальность, не чрезвычайность, ставится сегодня императору в вину. Даже согласившись, что большая часть мифов о России и её царе – «отсталость», «поражение», «слабость», «неспособность» – это ложь, многие всё-таки обрушиваются на царя с претензиями в том, что он не боролся за власть любыми методами. Мол, если уверен в том, что прав, то великая цель оправдывает самые жёсткие средства. Если бы Николай II действовал как Сталин, ну или хотя бы как Петр Великий или даже Александр III, он бы не выпустил власти из рук. Фактически именно эта претензия становится сегодня главной даже со стороны левых, поэтому звучит немного парадоксально: если бы царь был бы и впрямь хороший, он бы всех наших перевешал.

Именно в этом смысле громадный нравственный вызов императора Николая II современному историческому сознанию России. Готовы ли мы к нормальному, нечрезвычайному динамичному развитию? Имеем ли мы достаточный уровень гражданского сознания, чтобы хороший человек, не деспот, ответственно относящийся к своим обязанностям, но имеющий право и на слабости или ошибки, мог бы спокойно осуществлять руководство, не заливая страну кровью? Или же нам подходит только тиран, который за счёт громадных человеческих жертвоприношений держит страну в «ежовых рукавицах»? Нужна ли нам власть, которая осуществляет реальные великие проекты, такие как Транссиб, ставший единственным действительно воплощённым в жизнь трансконтинентальным железнодорожным проектом той эпохи, или власть, которая, крича о великих достижениях, добивается высокой ценой посредственных результатов, для впечатления которыми требуется занижать уровень предшествующего развития страны.

Николай II это образ нормальной власти, которая может дать обществу нормальную жизнь без чрезвычайных методов. И когда большая часть нашего общества выбирает именно его, предпочитая Сталину, находя именно в царе воплощение позитивной исторической фигуры, то мы видим формирование запроса на историческую нормальность, на развитие не ценой людоедства.

Но эта нормальность должна сопровождаться гражданской ответственностью самого общества. Как показала трагедия императора Николая II и его семьи, быть нормальным человеком во главе государства, не быть тираном возможно лишь там, где общество само отвергло революцию, террор, разрушение, систематическую клевету на власть и заговорщические ножи в спину. Общество не должно считать своей обязанностью «рвать» там, где тонко и бросаться на прорыв (куда, в анархию? К Махно? Или к Троцкому?) едва ему показалось, что хватка власти ослабеет.

Тирании не заслуживает то общество, которое способно понимать другие управленческие механизмы, кроме тирании.

Государь-Мученик молит за нас у Небесного Престола. Царь-Победитель оставил нам громадное историческое наследие, значение которого мы ещё лишь начинаем осознавать. Но будем ли мы достойны этих молитв и этого наследия или осудим сами себя на новую катастрофу и повторением клевет на Страстотерпца, и скверным революционным зудом? В Царские Дни каждый должен ответить для себя на этот вопрос.

Источник: Царьград