Афанасия Рашич: ЧУДЕСА БОЖИИ НАШИХ ДНЕЙ

Предлагаем вниманию читателей фрагменты популярной в сербской церковной среде книги «Чудеса Божии наших дней». Книга содержит незамысловатые по форме истории, которые в разное время звучали в трапезной известного сербского монастыря Рукумия.  Истории эти собирает инокиня Афанасия (Рашич), известный далеко за пределами Сербии кулинар, написавшая уже не одну книгу, посвященную здоровой и вкусной пище. «Чудеса Божия наших дней» издавались в Сербии уже три раза, а теперь матушка Афанасия отобрала наиболее  трогательные истории и готовится издать в России сборник рассказов, который представлял бы собою выборку из этих книг.

---

Чудо святителя Николая

Это было во время Второй Мировой войны. Немцы тогда оккупировали Сербию, растащили всё, что можно умыкнуть, а мужчин загоняли на принудительные работы в Германию. Пришла такая повестка и на имя богомольца Владе, проживавшего в одном селе в околице монастыря святого Николы.

Итак, очутился он на Сборном пункте с двумя фанерными чемоданами, ожидая, когда его окликнут и впихнут в вагон поезда, ждавшего отправки в проклятую Германию, вековечную сербоненавистницу, — в край, ставший тюремщиком сербской молодёжи. Угрюмо усевшись на чемоданы, Владо, окружённый колючей проволокой и вооружёнными стражниками, задумчиво опустил голову долу и погрузился в глубокую молитву. Моления его обращены были Крестной Славе — святителю Николе. Сербы, постоянно балансирующие на грани жизни и смерти, всегда обращали свои последние мысли к Господу и Его святым Угодникам. Лишь Господь мог стать Исцелителем и Утешителем для них; лишь Он и Его Угодники могли всю тугу и печаль уврачевать, утешить в унижении и несчастье, и, к тому же, ещё и мучителя покарать.

Из погруженности в молитву вывело прикосновение. Некий господин тронул за плечо нашего путешественника и спросил:

— Что ты тут делаешь?

Владо ответил:

— Жду отправки в немецкий лагерь.

А он и говорит:

— Бери чемоданы и ступай за мной, я тебя выведу.

Несчастный двинулся было, но сразу остановился, поскольку на выходе стоял немецкий солдат с пистолетом, направленным в людей.

Неизвестный говорит Владо:

— Иди вперёд и не переживай.

И повторил:

— Я тебя выведу.

«Я приблизился вплотную», рассказывал нам позже Владо. «А этот солдат поднял пистолет вверх и отвернулся в другую сторону, в то время, как я, трясясь от страха, протискивался рядом с ним. Прошёл мимо него и устремился за неизвестным господином. А когда удалились подальше от немца, неизвестный господин обернулся ко мне и говорит:

— Ступай с Богом. Иди своей дорогой».

Чувство благодарности, переполнившее сердце Владо, искало выхода: вернувшись в родные края, он проповедовал об этом чуде и своим детям, и соседям, а позже в своём селе даже воздвиг церковь св. Николаю. А ещё спустя некоторое время благоговейный рассказ об этом чуде нередко слышали иноки, а также многочисленные чада духовные, поскольку герой нашей истории стал духовником, весьма любимым в народе.

О монастырских колоколах

Мы в монастыре многие вещи делали так, как завещали нам старики, правда, не всегда знаем точно: когда и кто заповедовал делать именно так, а не иначе. Одним из таких обычаев был непременный благовест во время града: нужно было во все лопатки бежать на колокольню, чтобы колокол успел зазвонить еще до того, как первая льдинка звякнет о землю. Град бы тотчас утихал и превращался в обычный ливень. Так что во время освящения колоколов, он освящается, в том числе, и для такой нужды.

В тот же день в монастыре гостил священник со своей семьёй из одного удалённого городка. Гостей потчевали отменной трапезой, утешили душевной беседой и, наконец, собрались они в обратный путь. Священник пошёл, чтобы немного проветрить машину от летней спеки, но обратил внимание на то, что небо затягивалось тяжёлыми тучами. Вмиг разверзлись хляби небесные и повсюду зацокали ледяные зёрнышки градинок. Все завертелись по сторонам, чтобы увидеть того, кто рискнёт немного вымокнуть, как вдруг одна монахиня воскликнула:

— Ой-йо-ой! Люди же посевы свои потеряют!

И помчалась на колокольню, где начала из всех сил звонить. А там как раз от дождя прятался гостивший батюшка, который не удержался от вопроса:

— А сейчас зачем звоним?

Он не понял: зачем звонить, ведь никто сейчас не собирался идти на кладбище (Монастырь находился неподалёку от сельского кладбища).

— Против града звоню, — ответила монахиня.

Он с сомнением покачал головой, и она протянула руку и говорит:

— Ну, смотри!

Град прекратился и претворился в обычный дождь. После того, как она переставала звонить, град опять начинал сыпаться. Стоило цокнуть первому зёрнышку льда, она начинала истово звонить. Град переставал и просто шёл дождь. Так она проделывала три раза к изумлению стоявшего подле неё священника, который всякий раз в изумлении осенял себя крестным знамением. Через десять минут дождь прекратился, облака разошлись, а батюшка восхищённо повторял:

— Боже, Боже, Боже! Вот это чудо!

Игумен проводил их и рассказал о том, что вот уже тридцать лет в тех краях, где слышан звон монастырского колокола, никто не припомнит случая, чтобы град погубил огороды и нивы.

Да прольётся дождь

Близился Дьжурджевдан (День Св.Георгия). Всё уже засеяно, а дождя нет ни капли. Народ отправился в Монастырь на службу. Воскресный день. После св.литургии люди немного подкреплялись скромным угощением, отдыхали и беседовали, а после — разносили праздничное благословение своим домочадцам.

Но в те дни накануне Дьжурджевдана все были необычайно задумчивы и немногословны.

— Нет дождя!?

Так сетовали, проходя друг мимо друга, как будто бы эти причитания могли совершить чудо и вызвать долгожданный дождь…

Но один дядечка — предвоенный «Богомолец» (т.е. принадлежал к Движению, во главе которого был свт. Николай (Велимирович)) — провозгласил сильным уверенным гласом уверенного хозяйственного серба:

— Э, люди. Люди! Бог даёт дождь. «Просите и дастся вам». Сказано в Писании: «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется вам». Надо всем собраться для общей молитвы, а игумен сотворит молебен о ниспослании дождя.

Люди приободрились от самой мысли, что хоть что-то можно сделать, те более, что всякий        помнил о тех счастливых случаях, когда нечто обреталось по молитве. Речь, конечно, шла о каких-то семейных потребностях, а не о таком общественно значимом деле — как дождь в засуху. Поэтому некоторые засомневались в возможности успеха такого предприятия, и в толпе собравшихся прокатился лёгкий ропот. Но вышел игумен и всё внимание переключилось именно на него: «Быть или не быть? Возможно ли такое или…?»

— Может. И не только дождь. Всё Бог может, — при этих словах игумен благоговейно осенил себя крестным знамением. —  И войну остановить, и свободу принести: как одному человеку, так и целому народу. Ему это по силам. Мы сами, своими грехами накликали на себя всё и всякое… Но, хоть мы и знаем обо всём этом, если воззвать к Богу, Который есть Добро, Любовь, Правда, Истина, Который есть Творец всего видимого и невидимого, Который есть Вседержитель и податель всякого блага, всегда незримо Присутствующий с нами…

— Вы спросили: что мы должны делать? Приходите завтра утром, помолимся вместе, ибо Господь сказал: «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».

Утром собрался народ из всех окрестных сёл. Игумен собрал всех около старой липы перед монастырём и начал молиться:

— Господу помолимся.

— Господи, помилуй, — откликалось слаженно и сильно.

Текла молитва, но некоторые, всё же, переминались с ноги на ногу, недоверчиво поглядывая на небо. А на небе не было ни облачка. Когда молебен подошёл к концу, на небе обозначился лишь рваный лоскуток лёгонького облачка. Кто-то заметил это и обрадовался, но многие ничего не заметили. Игумен же сказал вот что:

— Мы сделали всё, что можно. Теперь же Господь свершит именно то, что посчитает полезным для нас. Если будет на то Его святая воля (игумен осенил себя крестным знамением), во второй половине дня пойдёт дождь. Аминь.

— Дай-то Бог, — воскликнули люди и тихо разбрелись по своим домам.

Когда они пришли в свои дома, то многие из тех домочадцев, чьи души были обезображены богоборчеством марксизма, принялись насмехаться над «темнотой», злорадно ожидая того, что ничего не произойдёт, и тогда появится еще одно доказательство «неразумия».

Однако, несмотря на то, что дело было около трех часов дня, стало смеркалось как ночью. И вот уже молния прорезала небо, а гром радостно оповестил о долгожданном ливне, который быстро напитывал землю, столь изнурённую жаждой.

Вздох облегчения вырвался и на горах, и под горою, обратившись в благоговейный шёпот:

— Не оставит нас Господь, хоть и грешим неустанно, не оставит нас Господь…

А богоборцы дивились чуду. Некоторые даже уверовали и покаялись в своём неверии. Аминь.

Кто так рано

Утренняя в монастыре ещё и не начиналась. Солнце ещё не взошло, и лучи его лишь пробивались сквозь предрассветную мглу. Небо было затянуто тучами. Монахи собирались начинать службу, но вместо колокольного звона услыхали стук в ворота. Отворив тяжкие двери, увидали продрогшего юношу, хрупкого, почти мальчишку. Юноша поприветствовал иноков и рассказал им, что пришёл в монастырь поздно, и ему всю холодную ночь пришлось с чётками в руках ожидать рассвета. Ранний гость пришёл в монастырь, чтобы, если Бог даст, причаститься Св. Таин.

После завершения Литургии распогодилось и Войя — так звали юношу — попросил благословения на обратный путь.

Игумен позвал его подкрепиться и согреться, но юноша поднял на него свои очи и сказал:

— Прости, отче, я должен торопиться на поезд, чтобы к полудню успеть в своё село. Мой отец человек упёртый, дал мне вчера денег, чтобы я пошёл с компанией в кабак. Предупредил меня, что выгонит из дома и меня, и мать, если не отвернёмся от Церкви. Он хочет «нормального» сына, над которым бы не смеялись все, кому не лень. Я взял деньги, и вот я тут, а ночью шёл пешком в монастырь, ведь знаю, что на ночь вы не принимаете никого. Шёл не торопясь, сотворяя Иисусову молитву, и тридцать километров пролетели незаметно. А сейчас должен возвращаться, потому как самое позднее — после обеда — в село вернутся с ночных скитаний наши парни, так что и мне пора придёт вернуться. Надеюсь, хоть так он оставит меня в покое на какое-то время. А когда опять спровадит меня в кабак, опять приду к вам. Простите и благословите.

Игумен, с комом в горле благословил паломника, а Войя, осенив себя крестным знаменем, заторопился в обратный путь.

Никак не женится

— Отче, мне постоянно не везёт в жизни. Прошу тебя, прочитай молитвы, которые нужны для того, чтобы я женился. Сельский дом без детей. Все кругом считают меня ненормальным. Тошно. Не хочу и в село возвращаться…

Такими словами начал свою историю молодой человек, который пришёл к старенькому игумену за благословением.

— А ты соблюдаешь посты, ходишь в храм, молишься? Когда последний раз причащался? — спрашивает его игумен.

— Да я, отче, нет. Нет, я-то верую в Господа, и Славу Крестную славим, но в церковь не хожу. В селе ведь что скажут: «Ты что, баба?» Нет, не хожу, и поститься не привык. Но если ты думаешь, что надо поститься, то я всё сделаю как надо, чтобы только жениться. Нет сил больше терпеть косых взглядов, все считают, что я совсем никчёмный, не могу обеспечить потомства.

— Слушай. Как твоё имя?

— Петар.

— Слушай, Петар, ты хочешь, чтобы я вымолил у Бога тебе жену. Но у меня есть условие: ты должен пообещать, что с сего дня будешь стараться вести христианский образ жизни. Постараешься соблюдать все многодневные посты, а также среду и пятницу, в воскресенье и по праздникам будешь ходить в церковь, а также будешь молиться каждое утро хотя бы кратенько — три раза Отче Наш, Богородице Дево, и Символ веры. Разумеется, после того, как ты женишься, будешь жить в благочестивом христианском браке. И я верю, твоя проблема будет решена.

— Буду, отче. Впиши моё имя куда нужно. Нет больше сил моих жить так, как живу. Мои сверстники уже женят и выдают своих детей. А всё сам да сам.

— Если это так, то иди и будь благословен: найдёшь то, что ищешь. А я тебя уже вписал. Не беспокойся. Ты исполни своё обещание и увидишь — как благодать Божия и милость Его будет изливаться на твой дом.

Петар взял благословение, и слёзы капнули на сухую и жесткую руку игумена. По пути он непрестанно размышлял обо всём том, о чём говорил со старцем, особенно о последних его словах, которые были сказаны столь уверенно, что он и не сомневался в том, что всё будет именно так, а не иначе.

Дошёл до автобусной остановки и, поскольку автобус, который шёл до его села, уже стоял, то побежал к нему. Слегка подталкивая входящих пассажиров, Петар вскочил в салон и сел на свободное место. Вслед за ним протиснулась молодая женщина с маленьким ребёнком, которого она обречённо тащила за собой сквозь толпу, пытаясь найти место, где бы никто не толкался. Петар машинально подвинулся и предложил ей присесть. Девочку — лет, примерно, трёх — она усадила на руки и так крепко прижала к себе, что та даже пыталась высвободиться.

Отрешённая и слегка растрёпанная, она беззвучно плакала. Глаза были залиты слезами, однако, она не выглядела истеричкой, напротив, в душе Петара рождала самые нежные чувства. Смахнула слёзы и, повернувшись к Петару, стыдливо поблагодарила его за предложенное место.

Оцепененно глядела прямо перед собою невидящими глазами, которые непрерывно наполнялись слезами. Петар спросил: почему она плачет и может ли он чем-то помочь?

Поначалу она отнекивалась, но вскоре прорвалась из неё, и вот какую историю услышал Петар.

Джурджа — так звали соседку по автобусному сиденью — сбежала от мужа, который изводил её своими пьяными выходками. Развелась, осталась без работы, родители не захотели её принимать. А у неё больше нет сил бороться, но бороться нужно — ради ребёнка.

Некоторое время оба молчали.

Петар взял спящего ребёнка на руки, чтобы Джурдже стало немного полегче. Приближалась станция, на которой ему нужно было выходить. Решение он принял быстро и сам был удивлён своей решительностью:

— Джурджа, я подъезжаю к своему дому, где живу с родителями, бабушкой и дедом. Я неженат, но это — долгая история. Не пью, не курю, не таскаюсь, работаю. Если пойдёшь со мной, предложу кров и тебе, и ребёнку.

Пойдём со мной — познакомишься с моими, узнаешь меня — без обязательств остаться — и посмотрим: как всё сложится. Посмотрим: смогу ли я стать Ангелине отцом, и можем ли мы быть счастливы все вместе? Ты была со мной искренняя, оставайся такой же и впредь, для меня это важнее всего.

Рассказал ей о своей поездке в монастырь и обо всё, что там с ним приключилось, о своих обетах. Она была взволнована, но когда автобус остановился, вышла вслед за ним.

Вернувшись домой, Петар вкратце рассказал обо всём своим родителям. За обедом бабушка предложила Джурдже остаться у них погостить, расположившись с дочерью в отдельной комнате. Джурдже бабушка сразу пришлась по душе, но для неё всё было как-то очень стремительно, поэтому она всякий раз бросала осторожные взгляды на Петара, опасаясь сделать неверный шаг.

С тех пор прошёл месяц. Петар, Джурджа, Ангелина принесли в монастырь маленького белого ягнёнка. Игумен приболел, но с радостью вышел к сияющему Петару, показывавшему ему свою новую семью. Поклонился старцу до земли и припал к его ногам, не в силах вымолвить ни слова. Джурджа тоже взяла благословение и плакала теми радостными слезами счастья.

Старец вернулся в келию и воздел руки к небу, восклицая:

— Слава Тебе, Боже. Слава Тебе, Боже. Слава Тебе!

Не смел закрыть глаза

После Божественной литургии, мы все любим немного посидеть в монастырской трапезной. Угощаемся мёдом, кофе и выпечкой, чей вкус будет вспоминаться и дома. Но главное — это необыкновенные истории, которые можно услышать во время этих тихих посиделок. Истории, как правило, повествуют о необычайных и, подчас, чудесных событиях, врывавшихся в устоявшийся ток жизни и поворачивающих людей к покаянию.

— Ну, и я, пожалуй, тоже расскажу, как Господь вошёл в мою жизнь, — начал свой рассказ известный сельский торговец и благотворитель, активный участник обновления монастыря.

— Тогда ещё я не ходил в церковь. Жена немного посмеивалась надо мной, но я не обращал внимания. Дети родились — три сына, а жена серьёзно захворала и стала инвалидом. Лечили как только можно — самыми лучшими лекарствами, и болезнь эта сделала жену набожной. Но под воздействием своей родни она стала менять нрав: что бы я ни сделал, она всё перекручивает на дурной манер. Я терпел всё это, но лукавый подговорил нас развестись и мы по суду разделили имущество.

И вроде бы можно было успокоиться, но — нет. По ночам глаз не мог сомкнуть: стоит только забыться сном, как начинали терзать кошмарные видения: целые стаи страшилищ, которые норовили вцепиться мне когтями прямо в лицо. Стоит только отворить глаза — всё исчезает. Но как можно работать с таким изнурением… Целый день я должен крутиться и по торговой части, и по хозяйству. Не знал, что и делать.

Но люди подсказали мне, что бывшая тёща моя знается с колдуньями, и мне явно что-то сделано.

Мама моя глядит на меня и говорит: «Сынок Жичо, ступай в монастырь. Только Господь тебе может помочь. Дело нечистое. А монахи знают, что надо делать».

Решил так и поступить. Случился большой праздник. Люди шли каяться в грехах, а я понятия не имел о том, что такое грех. Опять сомнения. Что мне делать в церкви? Вроде, ничего особенно плохого не делал в жизни, в чём же каяться?

Но, ещё одна кошмарная ночь без сна сделала своё дело, и я понял: или я приду в церковь, или мне просто не жить на свете.

Батюшка меня выслушал внимательно, был он довольно уставшим, а потому говорил мало. Сотворил надо мною молитву, дал мне святой водички, объяснил мне, что я должен обрызгать свой дом, кровать и немного попить перед сном. А после — обязательно прийти к нему на разговор.

Так, дорогие мои, никогда не забуду: как сладко я тогда выспался. Впервые, после того, как всё это началось.

Вернулся вновь в монастырь, где меня научили всю свою жизнь перетряхивать через сито и измерять христианскими мерками. Первое Причастие…

С тех пор, вот уже десять лет, постоянно хожу в храм всегда, когда возникают у меня вопросы, и когда я могу чем-то помочь. И всегда охватывает меня благодатное чувство, умиротворение. Ведь тут я получил новую жизнь, чего и вам всем желаю.

Аминь и слава Богу!

О послушании родителям

Часто, когда собиралась большая группа паломников, старец проповедовал нечто, где бы каждый мог найти что-то и для себя. В тот день беседовали о послушании. Одна девушка спросила его:

— Отче, мать запрещают мне ходить в церковь. Я готовлюсь и собираюсь, а она стоит на своём: нельзя — и всё тут! Отца у меня нет, мать, конечно, крещена, славит Славу, но в церковь не ходит. Она считает, что я хожу слишком часто, и это ненормально. Что я должна делать? Она ничего не знает о нашей вере.

— Нельзя ломать себя в таком деле, нельзя. В вопросе веры стой на своём. Но. В течение всей недели во всём слушайся матери. Делай ту работу, которую она тебе поручит. Показывай ей на деле: что значит быть христианкой. Это должно умилить её сердце и тогда её отношение к твоей настойчивости изменится.

Прошло пару месяцев. Приехала группа паломников. Одна женщина протиснулась к старцу взять благословение, и прежде чем он возложил на неё голову руку, поспешила представиться:

— Я — мать той девушки, которая Вас недавно спрашивала, что ей делать, когда я запрещаю ей ходить в храм.

И тут же продолжила:

— Я решила встретиться с Вами, чтобы познать свою веру, которая превратила моего непослушного и горемычного ребёнка в кроткую и послушную девушку.

На лице старца заиграла улыбка и он напутствовал паломницу такими словами:

— Так и должно быть, чадо моё. Будьте благословенны, живите в согласии друг с другом. Твоя дочь меня послушала, а вы обе слушайте Бога.

Источник: Русская народная линия