Мне кажется, что, как и всем лучшим авторам жанра трэвелог, Доситею присущ незамутненный взгляд, неисчерпаемая любознательность и хорошее чувство юмора. Надо думать, это и обеспечило ему бескорыстную любовь и поддержку незнакомцев в дальних странах.
Анна РОСТОКИНА
Доситей Обрадович – безусловная величина в сербской истории. Самый ученый серб своего времени, просветитель, первый министр образования в освобожденной под началом Карагеоргия Сербии. Он одним из первых выдвинул идею о литературе на простом языке, понятном даже неграмотным крестьянам, и искренне желал, чтобы сербы вошли в семью просвещенных народов. Что касается его писательского труда, то, по правде говоря, Доситей был скорее переводчиком, чем автором. Он в свободной форме перевел на родной язык избранные мысли европейских просветителей, басни Эзопа, одну комедию Лессинга… Работая над книгами, он руководствовался стремлением «от всего сердца науку и просвещение разума… молодежи сербской рекомендовать» и «хоть что-то оставить после себя, что хоть кому-то из моего народа полезно будет».
Следуя этой просветительской концепции, он уделял собственной личности и биографии незначительное внимание: «А что буду о себе говорить, так не боюсь, что мне не поверят, потому как у меня предостаточно причин самого себя осуждать и хулить, а хвалить весьма мало, а то и вовсе нисколько». Но, к счастью, Достией сделал одно отступление от этого принципа и написал книгу под говорящим названием «Жизнь и приключения», в которой пересказал свой жизненный путь – удивительный, полный неожиданных оборотов и совершенно невообразимый для обычного серба той поры.
Доситей Обрадович (1739-1811)
Вообще-то говоря, Доситей Обрадович пришел в этот мир как Димитрие, а прославившее его имя принял вместе с монашеским постригом – да, был и такой эпизод в его жизни. Родился он около 1739 года в городке Чаково, в румынской части Баната, в ту пору входившего в состав Австро-Венгрии. Проведя детство в двуязычной среде, он одинаково хорошо владел сербским и румынским, который позже пригодится ему при изучении латыни и романских языков. Димитрие с ранних лет проявил две страсти, которые сохранил на всю жизнь – к науке и путешествиям. И если первую он мог худо-бедно удовлетворить, то вторая оставалась в области фантазий о реках шире, чем Тамиш, и о городах больше родного Чаково.
Димитрие рано потерял родителей и остался на попечении дяди, который, видя способность и усердие своего подопечного, задумал сделать из него священника. Эта амбиция сыграла с ним злую шутку: под воздействием рассказов о жизни святых в мальчике проснулось страстное желание жить жизнью аскета, и он твердо решил сбежать в монастырь, а еще лучше – в пустыню. В первый раз дядя вовремя спохватился и вернул домой племянника, который надумал уйти в Турцию со странствующим монахом. Со второй попытки Димитрию удается бежать из Тимишоары, где он служил подмастерьем, во фрушкогорский монастырь Хопово. В это время ему четырнадцать лет. В Хопово он принимает постриг и берет духовное имя Доситей (Досифей).
Впрочем, здесь молодой человек, объятый жаждой знаний, надолго не задержался. В монастыре, где сам игумен читал хуже новоиспеченного дьякона, ему было нечего ждать. Вообще, он намеревался отправиться на учебу в Киево-Печерскую лавру, но судьба распорядилась иначе. После трех лет в монастыре он бежит в Хорватию, затем в Далмацию, где зарабатывает на жизнь учительским трудом, откладывая деньги на продолжение путешествия. Накопив за несколько лет достаточную сумму, Доситей отправляется на восток, намереваясь изучать греческий язык.
Здание Музея Вука и Доситея в Белграде
Проведя некоторое время на Корфу и выучив греческий достаточно, чтобы говорить на простые темы на ломаном языке, над которым, по его собственному признанию, смеялись и дети, и взрослые, он добирается до Афона и монастыря Хиландара. Оттуда переправляется в Смирну, где проводит три года в стенах греческой богословской школы, изучая не только древнегреческий и новогреческий язык, но и литературу и философию. Он вынужден покинуть город, опасаясь начала русско-турецкой войны, и неожиданно для себя, сопровождая больного товарища, оказывается в Албании, да не просто оказывается, а задерживается почти на год, пользуясь удивительным гостеприимством местных жителей.
Из Албании – снова на Корфу, затем в Венецию и назад в Далмацию. Отсюда путь ведет его в Вену, где он проводит «шесть полезных и радостных лет», живя за счет уроков греческого, а в свободное время изучая французский и латынь и лишь затем – немецкий. Из Вены он едет в Словакию, где работает частным учителем, затем ненадолго посещает родные места и вновь отправляется в Далмацию, затем в Италию, а оттуда – морем на остров Хиос. Его цель – Стамбул, где учителя иностранных языков в почете и достатке, но там в это время вспыхнула эпидемия чумы, и Доситей, стараясь как можно скорее миновать этот город, отправляется туда, куда следует первый корабль – в Молдавию. Оттуда он едет с торговым караваном в Пруссию, где снимает монашескую рясу и проводит два года, слушая лекции в университетах Галле и Лейпцига. Здесь же он публикует свои первые труды на народном языке. Вновь накопив денег, Доситей отправляется в Париж и Лондон, где живет шесть месяцев, изучая английский. Истратив сбережения, возвращается на Европейский континент: сначала в Вену, а затем в Шклов по приглашению Симеона Зорича, сербского генерала российской армии. Здесь заканчивается его жизнеописание.
За пределами книги осталось время, проведенное в Вене и Триесте, и приезд в освобожденную повстанцами Карагеоргия Сербию. В последние годы своей жизни Доситей трудится в сфере политики, дипломатии и культуры, работает советником Карагеоргия и учителем его сына и, наконец, занимает пост министра образования в повстанческом правительстве. И что еще важнее – переносит на родную почву знания и идеи, почерпнутые в многолетних странствиях.
“Жизнь и Приключения Димитрия Обрадовича, названного в монашестве Доситеем, им самим написанные и изданные”, 1783 год
Доситей Обрадович писал свою книгу ради «пользы и развлечения, которые хочу кому угодно из своего народа доставить», делая акцент, в духе эпохи, разумеется, на первой. В таком ключе ее принято читать по сей день. Если же отойти от привычного шаблона и взглянуть на «Жизнь и приключения» сквозь призму нашей эпохи развлечений, мы увидим захватывающий трэвелог и необыкновенного рассказчика. Что делает эту книгу такой живой даже сейчас, почти две с половиной сотни лет спустя? Мне кажется, что, как и всем лучшим авторам жанра трэвелог, Доситею присущ незамутненный взгляд, неисчерпаемая любознательность и хорошее чувство юмора. Куда бы ни забросила его судьба, он проявляет неподдельный интерес к местным жителям, их нравам и обычаям. Использует всякую возможность, чтобы выучить иностранный язык. Не боится выглядеть смешным в глазах других и не стесняется от души посмеяться над собой. Надо думать, это и обеспечило ему бескорыстную любовь и поддержку незнакомцев в дальних странах.
«Познать себя, познать людей, их нравы и самые скрытые наклонности и пристрастия их сердца, из которых произрастают и происходят все их намерения, движения и поступки… – пишет Доситей. – Итак, поскольку промысел неба судил мне провести жизнь мою с разными людьми, с богатыми и бедными, с учеными и простыми, с церковными и мирскими, с которыми я не торговал, не покупал и не продавал, вся страсть моя была в том, чтобы познать: каковы люди, по каким причинам бывают они такими или сякими; какими бы им следовало быть и какие средства могут их сделать таковыми».
Разве не с этой целью молодые люди отправляются в путь по миру с сумкой на плече/узелком в руках/рюкзаком за спиной, будь это в восемнадцатом, двадцать первом или любом ином веке?
Источник: Югослово