Этот приговор вынесла хорватская интеллектуальная элита в XIX столетии, когда решила отречься от своего родного (хорватского) языка и ввести в сферу государственного управления сербский язык в качестве официального. Тем самым хорватский язык был вычеркнут из списка живых. А сербский язык тем самым получил новое имя. Сначала «хорватский или сербский», затем «сербскохорватский», далее «хорватскосербский», «хорватский стандартный язык» и, наконец, «хорватский».
Слободан ЯРЧЕВИЧ
Судьба сербского языка сейчас не является предметом нашего обсуждения, но чтобы легче было понять, что за злая участь постигла хорватский язык, необходимо объяснить, что она обусловлена манипуляцией – присвоением сербского языка, под предлогом, что это язык хорватов. Манипуляции с сербским языком не прекратились и по сей день, только сейчас они выражены несколько по-другому. Кто-то, из неких стратегических соображений, принял решение сделать из сербов новую нацию – в этом случае не остается ничего другого, кроме как изменить название языка этих самых сербов. Недавний пример: сербы-мусульмане уже не хотят быть сербами, а хотят быть бошняками и обрядить сербский язык в бошняцкие одежды. Вот еще один, новейший пример рассербливания: часть православных сербов Черногории (а также некоторые из них, расселенные по сербским землям) не желают быть сербами. Хотят сделать из своего областного наименования (черногорцы) название новой нации – черногорской. Исходя из названия новой нации, они и свой национальный сербский язык называют черногорским языком.
Два этих поступка – это фарс, который хорваты уже давно осуществили. Однако, они это сделали в то время, когда никто не мог их в этом упрекнуть. То, что они тысячелетиями находились под чужой властью, вызывало в сербах сочувствие, и сербы не заметили, что для хорватов присвоение сербского языка было только стратегическим шагом (задуманным в кабинетах Вены и Ватикана) к рассербливанию и постепенному охорвачиванию сербов-католиков, чей сербский язык провозгласили хорватским. Они сделали это, так как в Вене и Ватикане было сделано заключение, что с хорватским языком им никогда бы не удалось охорватить сербов-католиков Далмации, Герцеговины, Боснии, Черногории, Дубровника, Славонии, Бараньи, Срема, Жумберка, Лики, Кордуна и городка Карловца близ Загреба. Если бы вдруг Сабор в Загребе предложил сербам-католикам хорватский язык в качестве литературного, они бы восприняли это как фарс. 
Без сербского языка в качестве государственного Хорватия бы осталась в своих исторических границах, тех, которые очерчивают область распространения исконного хорватского языка – загорского, или, по-другому, кайкавского. С хорватским языком хорватское имя не могло бы перейти на дубровницких господ или герцеговинских горцев, потому что они никогда не имели контактов с представителями хорватского народа, а хорватский язык понимали настолько, насколько могли бы понять любой другой славянский язык – чешский, словенский, польский, словацкий…
Хорватское государство убивает хорватский язык
Отказ от родного языка в Хорватии и принятие для официального употребления языка другого народа – это уникальный феномен в мировой практике. Таких примеров больше нет. В тех странах, где колониальные власти поставили под угрозу исчезновения языки коренных народов, сейчас делается все, чтобы сохранить эти языки и ввести их в официальное употребление. В Хорватии дела обстоят совершенно иначе. Государство делает все, чтобы хорватский язык исчез, или отмер, если выразиться в духе марксизма. Он не преподается ни в детских садах, ни в начальной, ни в средней школе, ни в университетах. На нем не создаются ни научные, ни художественные произведения. На хорватском не издаются книги, он не используется на компьютере.
Единственная сфера, где еще используется хорватский язык в Хорватии, подобно надругательству над умирающим на смертном одре – это юмористические произведения: в результате получается, действительно, черный юмор. Этот минимум хорватского языка (еще пока) понимают хорваты из Хорватии, а сербы, превращенные в хорватов, понимают его в той же мере, как и любой другой славянский язык.
Юнеско не зарегистрировало существование хорватского языка
ЮНЕСКО – это орган ООН, заботящийся о сохранении мирового культурного наследия. Под его защитой находятся старинные здания, древние рукописи, книги, религиозные объекты и другие сокровища мировой культуры. Особое значение придается сохранению всех языков мира – даже тех, на которых говорят лишь несколько десятков человек. Каждый язык – достояние цивилизации и отражение архаичной картины мира, позволяющее получить информацию из прошлого и расшифровать содержание жизни древнейших человеческих сообществ.
Хорватский язык является одним из самых древних языков Европы, так как принадлежит к славянской языковой группе. Западноевропейские языки моложе – они развились из латинского, по воле колониальной Римской империи. По свидетельству Геродота, и греческий язык более позднего происхождения по сравнению с языком коренного населения Балкан, и из него греки заимствовали слова для своего будущего языка, перед которым Цивилизация позднее окажется в неоплатном долгу.
Хорватский, являясь древними языком, мог бы оказаться в списке языков, находящихся под угрозой исчезновения, и Юнеско, основываясь на своей программе, могло бы предпринять все возможное для сохранения его от вымирания. Не стоит сомневаться, что ученые, работающие в этом органе ООН, безоговорочно приняли бы на себя это обязательство – если бы только знали, что хорватский язык существует и что он находится под угрозой. К сожалению, хорватского нет ни в списке языков, которым грозит вымирание, ни тех, которым ничего не грозит. В списках Юнеско его просто нет. Есть только сербский язык под его именем. А хорватский есть только на смертном одре – и хорватское государство с нетерпением ожидает его смерти. Хорваты не вызовут скорую помощь для его спасения, хотя до сих пор еще не поздно. Они боятся, что, выздоровев, Загорец (загорский, т.е. хорватский язык) окажется большой помехой территориальной целостности государства. Так что, возможно, призыв к спасению хорватского языка будет исходить от сербов. Невзирая на горький опыт, они всегда были единственным народом, который протягивал хорватам руку дружбы. Другого такого народа в окружении хорватов не было и нет до сих пор.
Из истории сербского или хорватского языка
Хорватские лингвисты ни за что не согласятся ни с одним утверждением в этом тексте. Они потратили много чернил, чтобы доказать, что сербы присвоили «хорватский литературный язык» и очень сердиты на Вука Стефановича Караджича за то, что в 1817 году он пришел в «хорватскую» Герцеговину и отнял «чистейший хорватский разговорный язык». Если бы мы имели побольше терпения (не доказывая, что Герцеговина – сербская область во всех смыслах этого слова), мы могли бы попросить хорватских ученых объяснить нам, каким образом Доситей Обрадович (1790), еще до Вука Караджича, мог приезжать в области к западу от Дрины и там (а также в Северной Далмации) обучать детей на сербском языке. Он родился в Банате (Сербия) и никак не мог усвоить там хорватский язык в качестве родного. Во время своего пребывания в Триесте он снова находился в среде сербов и эти сербы читали его произведения – написанные на сербском языке. В освобожденной Сербии в 1811 году Доситей Обрадович станет первым министром просвещения.
В то время в Загребе говорили по-немецки и по-венгерски, а в окрестностях Загреба употреблялся хорватский язык – загорский, или кайкавский. А этот язык, как мы уже говорили, отличается от сербского больше, чем отличается сербский, скажем, от болгарского.
Было бы хорошо, если бы хорватские ученые ответили нам также на вопрос, что было с сербским языком, но предположим, что Вук Караджич (по какой-то причине) присвоил хорватский язык для официального употребления в сербских государствах. Тогда они должны были бы зафиксировать тот сербский язык, который Вук Караджич не хотел использовать в качестве сербского литературного языка. Однако, ни тогда, ни сейчас не было обнаружено следов того «отвергнутого сербского языка». Нет никакого другого, кроме Вукова языка – ни в Далмации, ни к Черногории, ни в Дубровнике, ни в областях Лика, Кордун и Бания на территории современной Хорватии, ни в горах Жумберак, ни в Среме, ни в Славонии, ни в Бараньи, ни в Герцеговине, ни в Боснии, ни в Шумадии, ни в Рашке, ни в Воеводине, ни в Венгрии, ни в Румынии среди тамошних сербов.
А если с той же позиции мы рассмотрим хорватский язык, то увидим совсем иную картину. Хорваты взяли сербский народный язык в качестве официального языка хорватского государства, но отвергнутый хорватский язык легко идентифицировать. На нем говорят хорваты, расселенные от Загреба до словенской и венгерской границ, до города Вировитица, откуда простирается Малая Влахия или Малая Сербия, в которой больше нет сербов (прогнаны в 1991-1995 гг.).
В то время, когда хорваты говорили только на своем родном языке, лингвистам не приходило в голову ни отождествлять этот язык с сербским, ни делать заключения о том, что сербский и хорватский являются диалектами некоего общего югославского языка, как это будет сфальсифицировано после смерти Вука Караджича. В то время, когда хорватские интеллектуалы присвоили (опять присвоение) наименование «иллирийцы» для обозначения своей нации (в Австрии «иллирийцами» называли только сербов), французский лингвист Амии Буйе писал во II томе своего труда «La Turquie d’ Europe» (1840 г., Париж):
«Сербский язык богат, лаконичен, энергичен и гармоничен: он одинаково подходит и мужчинам и женщинам, и для воспевания и любовной нежности, и для прославления кровавых подвигов бога Марса. У сербов много прекрасной поэзии, и одно это должно было бы нас обязать учить их язык… Известны труды знаменитых филологов, заявлявших, что у греческого и сербского языков общие корни… Хорваты не создали свою собственную литературную традицию по причине бедности своей литературы и отсутствия языкового стандарта, так что они вынуждены были сблизиться с сербами и пользоваться их языком, и предложили им объединиться под банальным названием иллирийства. Между тем, сербы отвергли этот вероломный предлог, целью которого было исчезновение сербской нации…».
Ничего не скажешь, этот ученый француз оказался пророком, написав, что присвоением сербского языка хорваты внесут большой вклад в исчезновение сербского народа с лица земли – не только его физическим истреблением, об этом в его записях не говорится. Это исчезновение наблюдается и на территории Герцеговины, которую хорваты считают хорватской из-за сербов-католиков, которые были приведены в католичество лишь в конце XVIII и в течение XIX века, а в XX веке им была навязана и хорватская национальность. В XIX веке католические священники Герцеговины знали, что они сербы. Один из них, дон Иво Раич, собирал сербские народные песни, но был удивлен, когда Матица Хорватская опубликовала их как «хорватские народные песни». Священник Раич отправил в Матицу Хорватскую протестное письмо.
„К сведению Матицы Хорватской, из Требинье, Герцеговина, июль 1896. Когда в 1884 году я по окончании гимназии поступил в Дубровницкую семинарию, то обучался у профессора сербского языка (в семинарии он назывался сербско-хорватским) г-на Балдо Главича, который сейчас, насколько я знаю, служит приходским священником в Шипане. Достопочтенный г-н Главич посоветовал мне, что было бы хорошо записать в Герцеговине народных песен, исполняемых под гусли, и принести их ему, так как у него уже есть подборка таких песен, которые он также собрал в народной среде. Я откликнулся на просьбу своего профессора и к празднику нового учебного года собрал для него в своем родном селе Драчево несколько красивых сербских песен. Приехав в Дубровник, я их передал г-ну Главичу в начале учебного года, и это был 1884 год.
Я заявляю, что г-н Балдо Главич никогда при мне не называл эти песни «хорватскими», а если бы я услышал, то не позволил бы ему их так называть… а в том, что это песни сербские, мог бы убедиться каждый, стоит только их прочесть…»
Очевидно, что этот католический священник воспринимал герцеговинцев – и католиков, и православных – как принадлежащих к сербской нации.
О сербском языке Дубровника и Герцеговины писал и хорватский историк Натко Нодило, один из немногих хорватских интеллектуалов, которые не ставили свою научную работу на службу властям. Он не крал сербскую культуру и не приписывал ее к хорватскому наследию. Свою приверженность правде он доказал и в своем труде «Первые летописцы Дубровника и его историография с древних времен» (Югославянская Академия наук и искусств, Загреб, 1883, тетрадь 65, стр. 92-128), где писал о языке, бытовавшем в Дубровнике:
«В Дубровнике, хотя и не с самого начала истории города, но с незапамятных времен, говорили по-сербски: и народ, и аристократия, и в семьях, и в общественной жизни, сербский же был и языком судопроизводства».
Хорватское государство все пытается представить свой официальный язык, как отличающийся от официального языка в сербских государствах. Также началась борьба на кафедрах филологических факультетов в университетах всего мира. Хорваты добиваются, чтобы вместо сербско-хорватского там изучался хорватский язык и очень бы обрадовались, если бы там же преподавался и сербский язык, как якобы отличающийся от «хорватского». Но трудно подкупить людей, верных науке. Они знают, что язык, на котором говорят в Белграде и Загребе – это один и тот же язык. Наиболее ясно эту мысль выразил датский лингвист Пер Якобсон. В интервью «Политике» от 13 января 2000 года он сказал:
«Возможно, когда-то в будущем можно будет говорить о раздельном существовании сербского и хорватского языков, но до этого еще очень далеко. Это зависит от степени влияния кайкавского диалекта на хорватский стандартный язык».
Профессор Якобсон возвращает нас к началу этой истории. Нужно поверить ему в том, что хорватского языка в служебном использовании не будет, если не будет введен в употребление кайкавский язык. Тот, на котором сейчас говорят в Хорватии – это сербский язык. Но вот для чего мы, собственно, начали это исследование: хорватский язык необходимо сохранить, чтобы он не разделил судьбу около 6000 языков мира, которые, судя по всему, обречены на вымирание. Хорватский не должен оказаться в этой группе – и ради культурного наследия, и ради 1,5 миллиона людей, которые все еще, пусть лишь в кругу семьи, говорят на нем.
Хорватия присваивает произведения сербских писателей, а сербских писателей регистрирует как хорватских
Очевидно, официальный Загреб не последует советам профессора Якобсона о возвращении отвергнутого хорватского языка в служебное употребление и литературу. Хотя его экспертная оценка состояния хорватского языка должна бы была поднять на ноги государственных деятелей и интеллектуалов в Хорватии и Сербии, они не обратят на нее ни малейшего внимания. В атмосфере такого пренебрежения к исчезающему хорватскому языку, а также к сербскому, которому даны три новых названия – хорватский, боснийский и черногорский – хорватские государственные деятели и культурно-просветительские учреждения продолжают в последние годы распинать сербский язык. Учитывая то, что сербский язык был провозглашен хорватским языком без отпора со стороны сербов, таким же образом и сербская латиница была провозглашена хорватской письменностью. Хорватской краже сербской письменности не воспротивились сербские чиновники и интеллектуалы (то есть интеллектуалы, представляющие интересы властей). А эта письменность была введена реформатором сербского языка, Вуком Стефановичем Караджичем. Буквы в ней соответствуют звукам сербского, а не хорватского языка. Поэтому хорваты в Загорье не могут четко выговорить некоторые буквы этой латиницы: например, не различают ћ и ч, но зато называют первое «мягким», а второе «твердым». В XIX веке хорватские лингвисты предпринимали попытки создания латиницы для хорватского языка, что наиболее успешно осуществил Людевит Гай. Между тем, хорваты не приняли эту письменность и взяли себе сербскую латиницу, что было закономерным последствием присвоения сербского языка в качестве официального и литературного. Так что им пришлось взять для официального языка Хорватии и сербскую латиницу, провозгласив ее «хорватской латиницей».
Итак, повторим:
1. Хорваты провозгласили сербский язык хорватским – и сербы этому не воспротивились;
2. Хорваты провозгласили сербскую латиницу хорватской – и сербы не воспротивились.
Хорваты без помех зарегистрировали в ЮНЕСКО сербский язык как хорватский и сербскую латиницу как хорватскую.
Против этого шага хорватского государства сербы также ничего не предприняли. Это придало хорватам решимости объявить ЮНЕСКО и кафедрам славистики в университетах мира, что в Сербии в официальном употреблении находится сербский язык, а в Хорватии – хорватский. Этот обман они иллюстрировали дополнением, что сербы используют сербское письмо – кириллицу, а хорваты хорватское письмо – латиницу. Далее последовало хорватское «объяснение», что все литературные произведения, написанные латиницей, относятся к хорватской литературе. Это до сих пор невозможно опровергнуть тем фактом, что сербы зачастую публиковали свои произведения на латинице и потому их произведения необходимо причислить к сербской литературе. Нет, недостаточно того, что авторы тех произведений – сербы по национальности. Ведь и поляки, и румыны, публикующие свои книги в Великобритании на английском языке, вписаны в историю английской литературы. Так же и сербы, пишущие на «хорватском языке» «хорватской латиницей», будут считаться хорватскими писателями. Хорваты хорошо знают эти правила. Самое важное: в результате подлога общепринято, что в Хорватии используется хорватский, а не сербский язык (так зарегистрировано по всему миру), и что хорватское письмо – латиница. Получается, что любой, кто пишет на этом («хорватском») языке и использует «хорватский» алфавит – хорватский писатель! Таково обоснование хорватской стороны и его невозможно так просто опровергнуть, потому что данную точку зрения поддерживали (и поддерживают) и сербские культурно-просветительские учреждения, и многие сербские интеллектуалы.
Если бы хорваты не были уверены в прочности своих филологических построений, они бы не решились зарегистрировать в ООН / Юнеско сербские народные песни из Республики Сербской Краины («ойкаче») как хорватские народные песни, запросив (и получив) от Юнеско финансовую помощь на сохранение их как части мирового культурного наследия. Также и на эту кражу сербского наследия не отреагировали государственные и культурно-просветительские учреждения Республики Сербии.
В связи с провозглашением сербских литературных произведений хорватскими нужно иметь в виду, что Хорватия имеет целью хорватизацию всего сербского. Как и в худшие времена европейской истории, во вторую мировую войну, сегодня в Хорватии основана «Хорватская православная церковь», а этот шаг является частью старого австрийско-ватиканского стратегического плана провозглашения православных сербов «православными хорватами». На этот старый антисербский план также не реагируют ни государственные, ни культурно-просветительские учреждения Республики Сербии.
Дипломатия Сербии и САНУ – необходимо обратиться в Юнеско
Картина того, что ждет сербский язык и сербскую литературу, получается устрашающая. Подумайте только, что будет (а процесс уже давно идет), когда и в Боснии и Герцеговине, и в Черногории начнется регистрация сербских литературных произведений, которые будут провозглашены боснийскими и черногорскими, и все они будут зарегистрированы в книгах Юнеско как несербские, а списки эти будут приняты университетами мира как единственно правильные!
Сербские государственные деятели и интеллектуалы, обслуживающие интересы власти, в течение двух последних веков спокойно относились к краже сербского языка, письменности и культурного наследия, и даже ей способствовали, но пора уже спохватиться. Нужно начать разоблачение фальсификаций в филологии и общественных науках и доказать, что сербский язык используется как государственный язык в Хорватии, Боснии и Герцеговине, Черногории и Сербии, и что все произведения, написанные на этом языке – часть сербского культурного наследия. В этой связи необходимо предоставить все данные о краже сербского языка и литературы хорватскими, мусульманскими и черногорскими властями в культурный отдел Юнеско в Нью-Йорке. Сербская Академия наук и искусств и другие культурно-просветительские учреждения должны запросить помощи дипломатии Республики Сербии и предоставить эти данные всем академиям, университетам и культурно-просветительским учреждениям каждого государства. Также это будет важный шаг в деколонизации, который не сделан в сербских землях, так долго бывших под властью Турции, Венгрии, Венецианской республики, Австрии и Австро-Венгрии. Во всяком случае, колониальные державы планировали и осуществляли рассербливание; хорватская, македонская, бошняцкая, черногорская, а также румынская, венгерская, немецкая, итальянская нации в значительной мере сформировались из сербов. Поэтому дипломатии Республики Сербии необходимо поставить об этом в известность и Комитет по деколонизации в составе ООН.
Нашим научным учреждениям и государственным органам остается также обязательство внести в список языков, находящихся под угрозой, хорватский язык – ради его спасения от исчезновения. Нетрудно доказать, что и хорватский язык использовался колониальными державами в целях лишения сербов национальной идентичности. Его назвали «кайкавским диалектом» или «кайкавским наречием», чтобы не было признано исключение языка народа из служебного и литературного употребления. В этом случае должен последовать шаг деколонизации на хорватской почве – возвращение в служебное и литературное употребление хорватского языка.
Белград, 17 января 2011
Автор — историк, филолог, министр правительства Республики Сербской Краины в изгнании
Перевод — Диана Медведева
Источник: Српска.ру