Вадим и Сергей Киншины: СЕРБЫ НА СТРАЖЕ РОССИИ: ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ВУИЧ

Аннотация

Статья представляет биографическое исследование жизни и службы на благо России одного из славных потомков сербского народа – Николая Васильевича Вуича.  В статье комплексно на основе сербских источников, архивных документов, мемуаров его современников и трудов военных историков русской императорской армии обоснованы причины переселения сербов в Россию во второй половине XVIII века, показана их последующая роль в защите своей новой Родины, представлены ранее неизвестные страницы биографии Н.В. Вуича на фоне конкретных исторических событий.

Особое внимание в статье уделено исследованию его родственного окружения: родителям, семье и судьбам детей. Более полувека, при четырёх российских монархах в период 1777 – 1828 годов Н.В. Вуич доблестно служил России.  Он храбро и не щадя своей жизни сражался во всех войнах, ведшихся Российской империей в то время, против многочисленных врагов. Военная служба свела его со многими выдающимися русскими военачальниками, которые высоко ценили Н.В. Вуича и отмечали его заслуги перед Россией. Своим детям и потомкам он оставил российское дворянство, российский герб рода Вуичей и вечную память о славных подвигах при защите Отечества. Статья представляет интерес при изучении военной истории России.

---

Более двух веков лозунг «Русские и сербы – братья навек!» служит основой в отношениях двух православных славянских народов, духовно объединенных совместной борьбой за веру и свободу, кровью, пролитой в боях с многочисленными врагами. За эти годы не было ни одной освободительной войны Сербии, в которой бы сербы не сражались бок о бок со своими православными братьями – русскими солдатами и добровольцами. В  России всегда чтили и чтят память о тех русских воинах, кто навсегда остался лежать в сербской земле.  Для нашей памяти  не имеет значения, случилось ли это в борьбе против турецких захватчиков, или на Салоникском фронте во время Первой мировой войны, или при распаде Югославии в начале 90–х годов минувшего века. В период с XIX века и до наших дней в России опубликовано значительное количество научных работ, мемуаров, публицистических и художественных произведений, посвящённых жизни и подвигам русских героев в Сербии. Однако, на мой взгляд, недостаточно внимания уделено исследованиям биографий и судеб сербов и их потомков – тех,  кто посвятил свою жизнь служению России, сражался и погибал за нее. В связи с этим очень важно показать ту роль, которую они сыграли в истории России, в развитии русской армии и защите своей новой Родины. Ведь представители таких сербских фамилий, как Куртичи, Шевичи, Прерадовичи, Хорваты, Подгоричани, Зоричи, Эмманюэли, Вуичи и многие другие, переселившись в Россию и присягнув ей на верность, встали на страже России и стали основателями новых российских дворянских родов, а их потомки с гордостью продолжили дела своих предков.

Пожалуй, одно из самых крупных переселений сербов в Россию произошло в XVIII веке. Этому предшествовали важные исторические события. В 1690 году из Старой Сербии под предводительством патриарха Арсения III после неудачной войны с турками на стороне австрийцев через Дунай в Священную Римскую империю переправилось до 60 000 задруг (родовых общин) сербов. Император Леопольд Iпоселил их на Военной границе по рекам Дунаю, Тисе, Марошу и сформировал из сербских воинов пограничную милицию – граничар. Сербам были пожалованы привилегии, в которых за ними торжественно признавались свобода вероисповедания, право избрания патриарха и воевод, освобождение от пошлин и иные вольности. Несмотря на верную службу Габсбургской монархии, участие в борьбе с турками, бунтовавшими мадьярами и западноевропейскими врагами, привилегии постоянно нарушались. Делалось это в угоду католическому духовенству и мадьярским магнатам. Среди сербов–граничар росло недовольство, прорвавшееся наружу тогда, когда императрица Мария Терезия, нуждаясь в помощи мадьяр, согласилась на уничтожение Военной границы. Она включила пограничные области с православным сербским населением в юрисдикцию мадьярских комитетов. Граничары должны были принять католичество и попасть в крепостную зависимость от мадьяр. Оскорбленные сербы решили искать покровительства у единоверной и единокровной России. В 1751 году их представители: полковники граничар Иван Хорват и Иван Шевич, а также полковник славонского гусарского полка Райко Прерадович встретили радушный прием и искреннее участие у русского посла в Вене обер-гофмейстера графа М.П. Бестужева-Рюмина. По его ходатайству императрица Елизавета Петровна благосклонно отнеслась к доведенным до отчаяния сербам и решила принять их в свое подданство. Привлечение граничар на русскую службу, было обусловлено не только стремлением защитить их от австрийского произвола, но и объективной необходимостью использования потомственных и опытных воинов на юго-восточных границах Российской империи в борьбе с Крымским ханством и ногайскими ордами, а главное – с Османской империей. В то время внутренние военные резервы России, прежде всего людские, для укрепления южных границ и хозяйственного освоения донецких степей были исчерпаны. Заселение же этой территории сербами – ярыми врагами Порты, не сломленными духовно и готовыми вести вооруженную борьбу с турками и кочевниками, было для России очень значимым.

Первую группу из 218 сербских переселенцев в Россию, преодолев всевозможные препятствия со стороны венского двора, привёл полковник Иван Хорват в конце сентября 1751 года, а в октябре они прибыли в Киев. Группа состояла из офицеров и нижних чинов, их семей и слуг. Хорвату был присвоен чин генерал-майора, и Высочайшим указом 25 декабря 1751 года было велено сформировать из сербов 2 гусарских и 2 пандурских поселенных полка. Для заселения им были выделены обширные земли к западу от Днепра. Эту область императрица приказала именовать Новосербией. Сербы пришли на новые места весной 1752 года, и Хорват стал проводить военную организацию области, определяя земли полков и рот, размещённых в укрепленных шанцах. Всех шанцев было 40: 20 – у гусар и 20 – у пандур. В 1754 году для защиты Новосербии стала воздвигаться крепость Святой Елизаветы, у подножия которой, на другом берегу реки Ингул, вырос город Елизаветград. Так возникло и стало быстро развиваться первое военно-земледельческое поселение сербов в новороссийских степях. Шанцы быстро превратились в большие села. Офицеры получили земли в потомственное владение, что вызвало в Новосербию приток крестьян. Одновременно с несением службы трудами новых поселенцев стало развиваться земледелие, скотоводство и коннозаводство, сажались фруктовые сады и виноградники. Дикая степь быстро превращалась в культурный край.

Среди обер-офицеров, пришедших с Хорватом, был и корнет Василий Вуич. Он принадлежал к сербскому военно-служилому дворянству. С 1690 года его отец – граничар Арсений Вуич жил с семьёй в небольшом городке Мартонош, что и поныне находится недалеко от города Канижа Северо-Банатского округа Сербии вблизи венгерской границы. Всю свою жизнь Арсений Вуич тянул военную лямку – был лихим кавалеристом, участвовал в многочисленных войнах и стычках. Среди граничар он пользовался высоким авторитетом и неоднократно входил в число народных депутатов, направляемых сербским Народным собором в Вену для получения подтверждений национально-церковных привилегий. Весной 1741 года он получил чин оберкапитана и командовал граничарами в городе Суботице. Отдавая должное храбрости и доблести Арсения Вуича, императрица Мария Терезия 28 ноября 1741 года присвоила ему вместе с женой Анной, сыновьями Лазарем, Петром, Павлом, Василием и дочерью Юлькой венгерское дворянство с гербом, а в апреле-мае 1743 года – чин подполковника. Однако в июле 1744 года, будучи командиром Второго гусарского полка, он скончался в Верхнем Рейне, возвращаясь с войны в Баварии. Василий Вуич, поступив на русскую службу, был зачислен в 8-ю роту гусарского полка генерала Хорвата. Большинство офицеров и солдат роты были из Мартоноша. Поскольку каждый ротный шанец, наряду с порядковым номером роты, носил название, созвучное названиям сербских поселений вдоль бывшей Военной границы, то и свой шанец № 8 сербы назвали Мартонош. Село с таким названием и поныне находится  в Новомиргородском районе Кировоградской области Украины.

В последующие 13 лет произошло много событий, повлиявших на жизнь сербов в России. Прибыла вторая группа граничар во главе с подполковниками Прерадовичем и Шевичем, образовавшая между реками Луганью и Бахмутом вдоль правого берега Северного Донца обширное поселение Славяно-Сербию. Сербские гусарские полки русской армии успешно участвовали в боях против армии короля Фридриха II во время Семилетней войны, что привело к реорганизации русской легкой кавалерии. Полки сербов были переформированы, а их офицеры и солдаты послужили основой для создания новых гусарских полков, ставших впоследствии гордостью русской армии. При этом сербы проявили много организаторских способностей, связанных с военными познаниями и искусством, приобретенными в ходе войн с турками, пограничной службы и войны за австрийское наследство. В дело формирования полков русской армии они вкладывали столько усердия, преданности и неутомимого труда, заботясь об их лучшем устройстве, что обоснованно занимали в них большинство командных должностей.

В 1765 году в семье гусарского поручика Василия Вуича случилось радостное событие – у него родился ещё один сын, которого крестили Николаем. Прошло немного времени и военную службу стали нести уже потомки сербских граничар. По старой традиции они служили преимущественно в кавалерии, применяя в военном деле приемы, выработанные на практике целыми поколениями кавалеристов-сербов и передававшихся от отца к сыну. Поэтому Николай Вуич, едва достигнув 12-летнего возраста, 12 января 1777 года, поступил на службу ротным квартирмейстером в Ахтырский гусарский полк. Спустя 3 месяца, 21 апреля, он был произведен в вахмистры. В Ахтырском полку Николай Вуич прослужил почти 10 лет, но неожиданно его военная судьба круто изменилась, до конца службы связав с егерями. Из кавалерии в ноябре 1786 года он был переведен адъютантом в чине прапорщика в 3-й батальон Белорусского егерского корпуса. Батальон, как впрочем, и весь корпус был всего год как сформирован. Но началась война с турками и в ноябре 1787 года Белорусские егеря выступили в поход – сначала в Польшу, где провели зиму близ Каменец-Подольска, а в марте 1788 года прибыли в армию  фельдмаршала графа Румянцева в Молдавии. Здесь состоялось его боевое крещение. Уже в апреле он с егерями участвовал в аръергардных схватках с неприятелем, прикрывал Хотинскую дорогу и посты русских войск. В декабре прапорщик Вуич отправился в Гангурскую и Салкуцскую экспедиции под начальством генерал-аншефа М.Ф. Каменского. Целью экспедиций была защита в Молдавии зимних квартир русских войск от набегов турок. Экспедиции проходили в тяжелейших условиях сильных морозов и метелей. Из-за отсутствия продуманного плана и несогласованных действий войск погибли от холода 200 солдат и 300 получили сильные обморожения. Дороги были занесены снегом так, что егеря тащили пушки на руках. Тем не менее,  600 турок было уничтожено и 70 взято в плен. Для недопущения зимовки турецких войск, села Гангура и Салкуца были сожжены.

Весной 1789 года прапорщик Вуич смог отличиться в боях. 3-й батальон Белорусских егерей воевал в дивизии генерал-поручика В.Х. Дерфельдена. Егеря действовали в составе передового отряда полковника А.М. Римского-Корсакова. Подойдя 31 марта 1789 года к городу Бырладу, отряд неожиданно встретил восьмитысячное турецкое войско сераскира Кара-Мегмет-паши, беспрепятственно двигавшееся от реки Серет к городу Яссы. Уверенный в численном превосходстве, Кара-Мегмет-паша напал на малочисленный русский отряд. Турки заняли передовой курган, господствовавший над местностью, с которого просматривалось расположение русских. Тогда 60 егерей ударом в штыки выбили турок с кургана и дали время всему отряду построиться в каре. Последующие атаки турок на каре были отбиты благодаря стойкости и меткости стрельбы русских. Окончательно разбитый неприятель преследовался 10 верст, потеряв около 100 человек. За особое отличие в этом бою, 6 апреля 1789 года, Николай Вуич был награжден чином поручика. Спустя несколько дней, 7 апреля, Кара-Мегмет-паша собрал свои потрепанные войска и уже с десятитысячным отрядом подступил к Бырладу. Однако к отряду Римского-Корсакова подошли подкрепления и после упорного восьмичасового боя турки были снова разбиты. В этом бою поручик Вуич как всегда сражался с отличным мужеством и храбростью. Потерпев два поражения подряд, Кара-Мегмет-паша отступил к городу Галац, а для прикрытия оставил у села Максимени по берегам реки Серет войска Якуб-Аги (13 000 воинов). Тогда генерал Дерфельден присоединил к своим войскам отряд Римского-Корсакова и 16 апреля неожиданной ночной атакой, в дождь и туман, разгромил полчища Якуб-Аги. При этом егеря захватили переправу, уничтожили тех турок, которые пытались переправиться через реку и овладели Максименями. Сам Якуб-Ага попал в плен. Разбитые турки устремились к Галацу, где находились их войска под командованием Ибрагим-паши. Численность неприятеля достигла 20 000 при сильно укрепленной позиции: весь её фронт прикрывал глубокий овраг, холмы на флангах были заняты артиллерийскими батареями, основная батарея была усилена и опоясана тремя рядами окопов, на левом фланге возведен сильный редут с ложементами, а в центре находился укрепленный лагерь. Несмотря на прошедшие накануне сильные дожди, русские войска скрытно провели обход правого фланга турок и 20 апреля внезапно их атаковали. Генерал Дерфельден лично повел в атаку 2 батальона гренадер и батальон егерей на основную батарею противника. Ударами в штыки гренадеры и егеря уничтожили весь правый фланг турецких войск. В ходе этой атаки поручик Вуич был ранен в правую ногу пулей навылет. Бой за Галацкие высоты продолжался более 3-х часов и велся исключительно на штыках. Турки потеряли 1 500 человек убитыми и столько же пленными вместе с Ибрагим-пашой. В бою было захвачено 37 знамен, 13 пушек, большие запасы продовольствия и много ценностей. Направив всех жителей Галаца к русским кордонам в Молдавию, генерал Дерфельден приказал сжечь город и его окрестности,  дабы исключить использование его турками.

Возвратившись 28 апреля к Бырладу, Николай Вуич долго находился в бездействии. Однако впереди 25-летнего поручика ожидало новое тяжелое испытание: участие в осаде и штурме Измаила –  сильнейшей турецкой крепости на Дунае. Молодой офицер храбро исполнял свой воинский долг: 5 октября 1790 года – участвовал в рекогносцировке крепости, приближаясь к неприятелю на ружейный выстрел; с 1 по 7 декабря находился при блокаде Измаила; 7 и 8 декабря – прикрывал возводимые артиллерийские батареи и шанцы. Батареи, по две на восточной и западной стороне с 10 орудиями каждая, делались на ближайшем расстоянии от крепости (160 и 200 сажен). Все работы велись ночью и, несмотря на непрерывные обстрелы турецкой артиллерии, были успешно завершены. Штурм Измаила был назначен на 11 декабря 1790 года. Белорусские егеря действовали на основном направлении штурма – со стороны реки, в составе десантных войск Дунайской флотилии генерал-майора И. де-Рибаса. Их включили  в 3-ю колонну, которой командовал гвардии секунд-майор И.И. Марков. 10 декабря егеря погрузились на суда, которые с восходом солнца беспрерывно весь день и последующую ночь вели артиллерийский обстрел прибрежных крепостных укреплений. Прикрываясь густым туманом, в 6:30 утра 11 декабря по сигналу третьей ракеты, под сильнейшим картечным огнем береговых турецких батарей десант быстро и в порядке высадился на берег. Колонна Маркова наступала на левом фланге десантной линии. Подавая личный пример храбрости своим подчиненным, поручик Вуич находился в первых рядах атакующих. Неприятельские береговые укрепления егеря взяли штыками и бросились на приступ старой крепости. Турки дрались с неимоверным ожесточением, каждый шаг русским предстояло брать штыками и продвигаться вперед по трупам врага и своих павших товарищей. Большинство офицеров, в том числе секунд-майор Марков, были ранены, многие убиты. Поэтому Вуич первым увлекал своих егерей в атаку, проявляя исключительную храбрость и отвагу в бою. После отчаянного 12-ти часового боя Белорусские егеря, под командованием самого генерал-майора де-Рибаса, подступили к приречному бастиону, где находился трехбунчужный паша Мухафиз – градоначальник Измаила. Переговоры о сдаче были недолгими, в 13 часов дня Измаил пал перед несокрушимым мужеством русских войск. За отличие при штурме Измаила, по личному ходатайству генерал-аншефа и кавалера графа А.В. Суворова-Рымникского, поручику Вуичу 11 декабря 1790 года был присвоен чин капитана и пожалован памятный золотой крест на георгиевской ленте с надписью «За отменную храбрость». Кроме того, по указу императрицы Екатерины II, 27 апреля 1792 года ему был вручен рескрипт монаршего Благоволения и пожаловано «… преимущество уменьшением трех лет из срочного времени к получению Ордена Военного». Война закончилась для Николая Вуича в Галаце, где он с 18 июля по 3 августа находился на острове напротив города при прикрытии артиллерийских батарей. Впереди его ждала новая ратная страда – войны в Польше.

По приказу императрицы Екатерины II, 8 мая 1792 года, егеря Белорусского корпуса в составе армии генерал-аншефа М.В. Каховского форсировали Днестр и из Молдавии двинулись вглубь польских владений на Украине для поддержки Тарговицкой шляхетской конфедерации. Войска коронной польской армии, не вступая в решительную битву, стали поспешно отступать. При преследовании неприятеля русская армия делала большие и быстрые переходы, не позволяя полякам обустраивать позиции, отдыхать и приводить войска в порядок. Утомленные непрерывным отступлением и потерявшие боевой дух польские войска вынуждены были остановиться лагерем под местечком Любар на Волыни. Тогда, чтобы скрыть наступление основных сил русской армии на Острополь, был выделен отряд под командованием генерал-майора И.И. Маркова для атаки польского лагеря, в который вошли и егеря капитана Вуича. 4 июня они атаковали неприятельский лагерь. При их приближении, поляки сожгли в лагере интендантские склады и отступили, преследуемые русскими войсками. В других боях этой войны капитан Вуич  не участвовал. Но весной 1794 года Польшу охватило очередное кровавое восстание. Только в Варшаве было жестоко убито более 2 000 русских застигнутых врасплох, спящих и безоружных. Императрица Екатерина II вынуждена была отправить войска на усмирение. Капитан Вуич храбро сражался против инсургентов: с 1 по 7 июня – при захвате цейхгаузов с оружием у Белополья; с 24 августа по 5 сентября – при преследовании неприятеля до Дивина и Кобрина; 6 сентября – в бою и преследовании при Крупчице; 8 сентября – в сражении при Тирасполе; 15 октября – в бою при Кобылке; 22 и 23 октября – при блокаде Варшавы. В Польше судьба еще раз свела Вуича с А.В. Суворовым, командовавшим русскими войсками при взятии Варшавы. Учитывая, что польские мятежники сосредоточили большую часть своих оставшихся войск для обороны укреплений варшавского предместья Праги на правом берегу Вислы, Суворов принял решение – взять Прагу штурмом. В то время Прага представляла собой местечко с деревянными домами, большинство которых имело вид лачуг. С Варшавой она соединялась двумя мостами на судах. В давние времена Прага была окружена земляным валом, но повстанцы возвели еще одну обширную непрерывную ограду, упиравшуюся одним концом в Вислу, а другим – в болотистый и непроходимый ручей. Между старым валом и новыми укреплениями образовалось широкое поле. Новая ограда была устроена из 3-х линий. Первая состояла из 3-х рядов засек и волчьих ям. В центре находились Песочная гора с несколькими батареями орудий и Зверинец с крепкими постройками и окопами. Вторая линия – сплошной ров и земляной вал, приспособленный для пехоты и артиллерии. Вал шел не по прямой линии, а имел углы для обстрела фланговым огнем участков ограды. Третья линия состояла из 43 отдельных батарей для стрельбы поверх вала и 2 крепких кавальеров, один из которых был кирпичный. Самыми сильными укреплениями считались Песочная гора и Зверинец. Гарнизон пражского ретраншемента доходил до 80 000 человек при 104 орудиях и располагался между старым валом и новыми укреплениями. Силы противников были приблизительно равны, но русская армия состояла наполовину из кавалерии, которая при штурме была менее пригодна, чем пехота. Зато войска Суворова превосходили поляков в качественном отношении. Боевой дух был высоким с обеих сторон. Вечером 22 октября 1794 года русские войска с развернутыми знаменами, барабанным боем и музыкой подошли к Праге. Неприятельские посты были сбиты, русская сторожевая цепь заняла их места, и войска расположились вне пушечного выстрела. Не теряя времени, Суворов назначил штурм Праги в ночь на 24 октября. Для внезапности нападения и уменьшения потерь время начала штурма было назначено за час до рассвета. Темнота была нужна для первого удара, овладения валом и полем за ним. Закончить бой Суворов хотел днем, чтобы облегчить управление и действия войск среди лабиринта крепостных построек и городских улиц. По диспозиции 3-й батальон Белорусских егерей во главе с подполковником Ехчиным входил в состав 4-й колонны штурмующих, под командованием генерал-майора Ф.Ф. Буксгевдена. Колонна составляла центр русских войск генерал-поручика П.С. Потемкина. Перед ней была поставлена трудная задача: атаковать сильно укрепленную Песочную гору и Зверинец. Ввязавшись в упорный бой, необходимо было привлечь на себя внимание повстанцев и отвлечь их силы от других колонн. Поэтому именно здесь – на холме, в версте от Песочной горы Суворов выбрал место для своего командного пункта. Отсюда он руководил штурмом.

Ночь на 24 октября спустилась тихая, томная и мглистая, было холодно и сыро. В ротах егерей 3-го батальона запылали костры. Солдаты надевали чистое белье, осматривали оружие, молились перед образами, поставленными у огней. В 3 часа ночи егеря двинулись на исходные позиции. Шли в гробовой тишине, которая не прерывалась и по прибытии на место. Войска стояли и ждали сигнальной ракеты. Они слышали оклики неприятельских часовых, до них доносился неопределенный гул из польского лагеря. В 5 часов взвилась ракета, и егеря Вуича в первых рядах двинулись на приступ, соблюдая тишину и ускоряя шаг. Неприятель не ожидал нападения, и атака русских была замечена слишком поздно. Передовые посты поляков, стоявшие за волчьими ямами, бежали, как только приблизились атакующие. Егеря бросились на штурм главного кавальера передового укрепления с каменной внутренней стеной. Они перебрались через засеки, забросали плетнями волчьи ямы и стремительно преодолели палисад кавальера. Сильный артиллерийский огонь с батарей и кавальера, а также ружейный огонь из-за линии засек вели к большим потерям штурмующих. Не останавливаясь, с безмерным мужеством егеря брали штыками укрепление за укреплением. Овладев двумя батареями и кавальером, они разделились на две части. Одна – бегом направилась вдоль укрепления и овладела еще пятью батареями мятежников, не позволяя полякам закрепиться для упорной обороны. Всех оказывавших сопротивление уничтожали. После чего егеря атаковали Зверинец, перед которым находилась засека с укрывшимися за ней многочисленными повстанцами. Несмотря на сильное сопротивление, поляки были выбиты из засеки, и у Зверинца завязалась жестокая рукопашная схватка. На помощь подоспела вторая часть егерей, захватившая под огнем врага главный ретраншемент. Мятежники были опрокинуты и полностью истреблены. В это время у поляков произошел взрыв порохового погреба с ядрами и бомбами, и началась паника. Русские войска ворвались в предместье. Рассвело: день был тих и ясен, солнце блистало и освещало происходившее кровопролитие. Начался безжалостный городской бой. Обе стороны сражались не только с особенной энергией, но и с крайним ожесточением. По русским солдатам  стреляли из домов, бросали камнями и тяжестями, попадавшими под руку. Это усилило ярость солдат, так как они горели желанием отомстить за гибель своих товарищей, убитых в Варшаве 6 апреля. Несмотря на запрет А.В. Суворова, солдаты врывались в дома и уничтожали всех сопротивлявшихся. В 9 часов утра Прага была полностью занята русскими войсками. Видя участь Праги, Варшава сдалась без боя.

За проявленное отличие в этом жестоком бою, по Высочайшему повелению, капитан Вуич был награжден золотым знаком с надписью «За труды и храбрость» для ношения в петлице на георгиевской ленте. Спустя полгода после усмирения Польши, 22 июля 1795 года, по личному представлению фельдмаршала А.В. Суворова, за отличие в сражениях против польских мятежников он был произведен в чин секунд-майора.

После смерти 6 ноября 1796 года императрицы Екатерины II на российский престол вступил Павел I. Секунд- и премьер-майорские чины были упразднены, а егерские корпуса расформированы на отдельные егерские батальоны. В ходе этих преобразований Н.В. Вуич 19 декабря 1796 года был переименован в майоры, а 18 февраля этого года поступил в 12-й Егерский батальон, сформированный 29 ноября 1796 года из 2-го и 3-го батальонов Белорусского егерского корпуса. В мае 1797 года его батальон был переименован в 12-й Егерский полк. 4 ноября 1799 года майор Вуич был произведен в подполковники.

При восшествии на престол императора Александра I, Егерский полк, в котором продолжал служить Вуич, в конце марта 1801 года был переименован в 11-й Егерский полк, а 28 августа 1803 года подполковник Вуич был назначен его полковым командиром, сменив на этой должности полковника П.К. Книпера 2-го. В этом же году, 18 сентября, он был произведен в полковники. Николай Васильевич 3 года командовал своим полком и служил с теми, с кем вместе сражался против турок и в Польше. Однако ухудшение политической обстановки в Европе и победы Наполеона в 1805 году потребовали от Александра I усиления армии. Предвидя вторую большую войну с Францией, он принял решение о создании новых пехотных полков. В июне 1806 года император повелел сформировать 25-й Егерский полк с увеличенным офицерским составом, шефом которого назначил полковника Н.В. Вуича. Полк Вуича и 24-й Егерский полк составили бригаду генерал-майора Фока, входившую в состав 5-й дивизии генерал-лейтенанта Н.А. Тучкова корпуса генерала от инфантерии графа Ф.Ф. Буксгевдена. Корпус был сосредоточен на западной границе империи между Гродно и Брестом.

Цепь поражений прусских войск – союзников России, сдача ими французам без боя ряда своих крепостей, и приближение врага к Висле заставили Александра I объявить 18 ноября 1806 года войну Наполеону. Во второй половине ноября корпус графа Буксгевдена выступил в поход, продвигаясь к городку Остроленка в Польше. 25 Егерский полк выдвинулся 10 декабря 1806 года из Остроленки через городки Маков и Голимин к реке Вкре на правый фланг корпуса. Однако французские войска раньше переправились через Вкру, и полку Вуича  12 декабря было приказано отступить к Макову. Отступление было тяжелым – уже несколько дней бушевала буря, пронзительный ветер, дождь и снежные хлопья затмевали воздух, дороги превратились в бездонные топи. Дождавшись в Макове 7-ю дивизию Дохтурова, 5-я дивизия Тучкова с 25 Егерским полком 15 декабря двинулась к городу Новавесь, не имея возможности переправиться через реку Нарев. Для соединения с основными силами русской армии, граф Буксгевден направил обе дивизии по правому берегу Нарева к городу Новогроду. Переход совершался среди распутицы и ночных морозов. Продовольствия не было, и солдаты доставали себе пищу как могли. Но в большей степени положение русских войск осложняли разногласия между корпусными командирами Беннигсеном и Буксгевденом в вопросах командования и вмешательство в действия войск убывшего из армии фельдмаршала Каменского. Так, например, он прислал Буксгевдену совершенно нелепый приказ о направлении 25 Егерского полка Вуича в Россию, что, конечно, исполнено не было. Дивизии Буксгевдена подошли 19 декабря к Новогроду, но лед ломал переправы и русские войска двинулись к городу Тыкочину. Придя 28 декабря в Тыкочин, где имелся прочный мост, они соединились. В Тыкочине оголодавшие русские войска нашли провиантские склады. Два дня полк Вуича простоял в городке на отдыхе, а 30 декабря со своей дивизией, двинулся к городу Иоганнесбургу. На марше, в городке Биале, 1 января 1807 года были получены именные императорские указы о назначении Беннигсена командующим русской армией, а генерала от инфантерии графа Ф.Ф. Буксгевдена – военным губернатором Риги.

Стремясь защитить Кенигсберг и Пиллау от Наполеона, 4 января 1807 года русская армия покинула Биалу. 25 Егерский полк был назначен в один из авангардов армии. Возглавлял этот авангард генерал-майор И.И. Марков, под командованием которого Вуич штурмовал Измаил. Полк Вуича прикрывал марш армии, двигаясь левее вокруг озер, в метель и по снежному бездорожью. На подходе к городу Морунген русский авангард 13 января неожиданно встретился с французскими войсками из корпуса маршала Бернадота. Не теряя времени, генерал Марков поставил свой небольшой отряд в боевой порядок на возвышенностях у селения Георгенталь. Полк Вуича стал в первой линии левого крыла. Полк состоял из молодых и необстрелянных рекрутов, однако мужественно отражал все атаки численно превосходившего его противника. Небольшой отряд русских не мог долго сопротивляться, и был подавлен французским корпусом. Продержавшись на позициях до темноты, под угрозой окружения егеря Вуича отступили к Либштадту и далее к селению Янково. В Либштадте командование над всеми авангардами принял генерал-лейтенант князь П.И. Багратион. Ночью 22 января Беннигсен принял решение отступить от позиции у Янково и занять дорогу на Кенигсберг. Глубокий снег, узкие дороги и леса затрудняли ночной марш. Прикрытие марша было поручено арьергарду князя Багратиона. Егеря Вуича двигались вне дорог, увязая по пояс в снегу. Солдаты от усталости кидались на землю для короткого отдыха и засыпали мертвым сном. С зарёй, когда надлежало подниматься с ночлега, трудно было их разбудить. Как одуревшие глядели они спросонок, а слабейшие, отойдя на небольшое расстояние от лагеря, ложились на снег и опять засыпали. Природа брала верх над силами храбрых, но не истощала мужества русских, готовых биться до последней капли крови. 24 января Мюрат, начальствующий над французским авангардом, направил у селения Вольфсдорф две большие колонны войск в обход правого крыла русского арьергарда. Колонны французов подошли к лесу, который был занят егерями полков Вуича и полковника Ф.Г. Гогеля. Завязался жаркий бой. Французы тщетно старались овладеть лесом. Все атаки были отбиты егерями с большим уроном у неприятеля. Кроме того, егеря очень успешно использовали из укрытий свою артиллерию, чего не могли сделать французы. Несмотря на потери, одна из колонн противника вошла в лес, чтобы ударить во фланг русских войск. Тогда Вуич сам повел своих солдат в штыковую атаку. Колонна французов была опрокинута и выбита из леса. Мюрат прекратил атаки, ограничиваясь артиллерийской стрельбой и поджидая свежие войска. Простояв на своих позициях более трех часов, арьергард Багратиона стал медленно и стройно отступать к Прейсиш–Эйлау, по временам останавливаясь для отпора французам. Отход войск Багратиона прикрывал полк Вуича с другими егерскими полками. Князь Багратион не мог нахвалиться действиями егерей. В своем донесении Беннигсену он писал: «По роду службы егерей, на каждом шагу встречающиеся опасности, неимоверные труды, лишения всех выгод, даже самих квартир в продолжение целой компании, кровью егерей снискиваемое спокойствие армии…». У городка Ландсберг 25 января полк Вуича в составе арьергарда продолжал медленно отходить и отражать атаки французов. Перед рассветом 26 января отряд генерала Маркова с полком Вуича занял позицию впереди главной армии на высотах между замерзшими озерами Тенкнитеном и Вашкейтером. Утром началась упорная и кровопролитная битва – Прейсиш–Эйлауское сражение, длившееся два дня. В этом сражении полк Вуича, наряду с другими полками русской армии, дрался с необычайным мужеством и отвагой. За отличное мужество, проявленное против французских войск в генеральном сражении при Прейсиш­–Эйлау и предшествовавших ему арьергардных боях, император Александр I наградил 26 апреля 1807 года полковника Н.В. Вуича орденом Святого Владимира 3-й степени.

После Эйлауской битвы, утром 28 января, полк Вуича в арьергарде армии двинулся по дороге к Кенигсбергу. Егеря шли, покрытые бивачным дымом и оледенелым инеем, в простреленных шляпах и шинелях. Русская армия заняла укрепленную позицию перед Кенигсбергом 29 января, а арьергард с полком Вуича остановился на правом берегу Фришинги. Здесь русские войска стали получать от прусских властей в избытке продовольствие, помощь раненым, обмундирование и обувь. Наполеон не решился атаковать русскую армию и 5 февраля отступил к реке Пассарге. Войска Беннигсена двинулись следом и расположились на кантонир-квартирах вокруг городка Гейльсберга. 25 Егерский полк действовал в авангарде и Вуич участвовал в многочисленных схватках с неприятелем: 14 февраля – при деревне Петерсфальде; 20 и 21 февраля – при деревнях Лаунау и Цехерне. Однако обе воюющие стороны были утомлены, обескровлены, нуждались в подкреплениях и отдыхе. Бои прекратились, 3 месяца продолжалось бездействие, и полк Вуича возвратился в свою дивизию. В это время русская армия оказалась без провианта и фуража. Из-за беспечности начальства и злоупотреблений интендантов, солдаты пухли и умирали от голода, гибли лошади.

В конце весны 1807 года военные действия возобновились. Русская армия получила продовольствие, и Беннигсен решил разбить корпус маршала Нея, вырвавшийся далеко вперед. 21 мая русская армия снялась с кантонир-квартир. Полк Вуича поступил в егерскую бригаду генерал-майора Н.Н. Раевского из авангарда князя Багратиона и встал у городка Лаунау. Полку было приказано в составе авангарда атаковать корпус Нея с фронта. Рано утром 24 мая егеря выступили из Лаунау и двинулись через Гронау на селение Альткирх. По дороге они выбивали французских стрелков из окрестных лесов и стремительной атакой заняли Альткирх перед лагерем Нея. Французы предприняли контратаку, стремясь вытеснить русских из селения, завязался горячий бой. Однако завидев приближение к русскому авангарду подкреплений, неприятель стремительно отступил, бросив часть обоза.  Весь день французов гнали до Анкендорфа, где они вечером укрепились на сильной позиции. Их левое крыло примыкало к болоту, а правое – к лесистым горам. В 3 часа ночи 25 мая полк Вуича с 20-м Егерским полком начал атаку на правом крыле французов, подкрепляя штыковую атаку 5-го Егерского полка. Огнем и штыками неприятельская колонна была выбита из леса. Последствием этой атаки было отступление 26 мая корпуса Нея за реку Пассаргу, и полк Вуича неустрашимо преследовал французов. «В воздаяние отличного мужества и храбрости в прошедшей 1807 года кампании против французских войск… » Александр I наградил полковника Вуича 20 марта 1813 года орденом Святой Анны 2 класса.

На следующее утро Наполеон сосредоточил против авангарда русских войск основные силы с намерением атаковать его и уничтожить. Первой на правый берег реки Пассарги по двум мостам переправилась французская пехотная бригада генерала Гюо из корпуса маршала Сульта. После трехмесячного бездействия, воспламененные речами Наполеона, французы быстро двигались вперед. Вопреки правилам тактики они без авангарда и охранения неосторожно вошли в селение Клейненфельд. За что сразу поплатились. В селении их ждали егеря Вуича, готовые к атаке. Вместе с другими егерями бригады Раевского они окружили, отрезали от переправы и штыками уничтожили неприятельских стрелков на месте. Лишь немногим французам удалось спастись бегством. Генерал Гюо за свою беспечность заплатил жизнью. На следующий день, утром 28 мая, через Пассаргу переправился уже весь французский корпус маршала Сульта и атаковал русский авангард. Полк Вуича встретил французов у деревни Вольфсдорф. Егеря в составе небольшого отряда 4 часа насмерть стояли на пространстве 7 верст, сдерживая натиск корпуса французов, ровно столько времени, сколько потребовалось нашей армии для отступления к укрепленной позиции у города Гейльсберга. Наконец подавленный многочисленным противником, русский авангард отступил в город Гутштадт. При занятии города французы пытались навести мост через реку Алле, но Вуич со своими егерями, не смотря на сильный огонь противника из прибрежных домов, разрушил мост, переправился через Алле и занял оборону на дороге из Гутштадта у местечка Рейхенберг, в четырех верстах от позиции русской армии. Поутру 29 мая Наполеон начал полное наступление на русскую армию. Впереди французских войск шел корпус Мюрата, войска которого за 2 часа до полудня стали теснить небольшие передовые отряды русских к деревням Беверник и Лангвизе. Полку Вуича, вместе с 5-м и 20-м Егерскими полками, под командованием генерал-майора Н.Н. Раевского, было приказано удерживать эти деревни. Полк с честью выполнил поставленную задачу, прикрывая отступление всего авангарда к армии, жестоко преследуемый кавалерией французов. Два раза французская кавалерия атаковала полк Вуича. Егеря хладнокровно подпускали неприятеля на близкое расстояние и батальным огнем обращали его в бегство, причиняя значительный урон. При отражении этих атак полковник Вуич получил картечью сильную контузию правой руки. Отбившись от наседавших французов, 25 Егерский полк занял своё место в расположении армии у Гейльсберга. В последовавшем за тем кровопролитном сражении, полк участия не принимал, так как из-за крайней усталости и изнурения людей был поставлен на третьей линии войск. В ночь с 30 на 31 мая, после боя, русская армия двинулась к городу Фридланду. Полк Вуича поступил в арьергард князя Багратиона, а при размещении войск на позиции, был поставлен на левом крыле армии. 2 июня 1807 года разгорелось сражение под Фридландом. Левое крыло войск князя Багратиона упиралось в Спортлакский лес, где сосредотачивался неприятель для удара во фланг русских. Предупреждая эту опасность, Багратион приказал генерал-майору Багговуту с тремя егерскими полками выбить французов из окраины леса и сдерживать там их натиск. Егеря двинулись в атаку. Впереди развернутым строем шел 26-й Егерский полк, за ним колонны егерей 4-го и 25-го полка Вуича. После упорного штыкового боя, егеря овладели частью леса и держались в нём до тех пор, пока к вечеру весь корпус маршала Нея не начал наступление через этот лес. После сильной перестрелки егеря были вытеснены из леса превосходящими силами неприятеля. Вместе с другими войсками князя Багратиона, егеря 25-го полка отступили под смертельным картечным огнем французских пушек. Несмотря на мужество и храбрость русских солдат и офицеров, сражение Беннигсеном было проиграно, а через несколько дней в городе Тильзите начались мирные переговоры и 25 июня 1807 года Александр I и Наполеон подписали мирный договор.

После заключения мира, Вуич повел свой полк обратно в Россию. За боевые заслуги и личную храбрость, проявленные в сражениях от Гутштадта до Фридланда против сильнейшего неприятеля, по личному ходатайству князя П.И. Багратиона, полковник Вуич был представлен к награждению орденом Святого Георгия 3 класса. К тому времени Николай Васильевич и его 25 Егерский полк приобрели известность в русской армии. Необходимо отметить, что в 1833 году, при общем преобразовании армейской пехоты, из 25 Егерского полка Вуича были сформированы 3-й, 4-й и 6-й батальоны Углицкого егерского полка.

К зиме 1807–1808 годов, предвидя непрочность союза с Наполеоном, но сознавая необходимость выполнения пунктов Тильзитского договора, император Александр I для обеспечения безопасности столицы и границ на севере принял решение начать войну со Швецией и завершить овладение шведской Финляндией. В январе 1808 года русские войска, назначенные для вступления в пределы Финляндии, под командованием генерала от инфантерии графа Ф.Ф. Буксгевдена сосредоточились в Выборгской губернии. Центр русских войск составляла 21 дивизия под командованием князя П.И. Багратиона, который истребовал известный ему 25 Егерский полк Вуича и включил его в состав своей дивизии. Дивизия находилась между крепостями Давыдов и Вильманстранд. На рассвете 9 февраля 1808 года в сильную метель и стужу она перешла по льду пограничную со шведами реку Кюмень у Кельтиса. Полк Вуича, почти беспрепятственно следовал через Тавастгус и Таммерфорс к городу Бьернеборгу, стараясь настичь отступавших к северу шведов. Идя по глубоким снегам, в метель и морозы, егеря прошли 200 верст за 8 дней. Они нагнали арьергард шведов 5 марта у деревни Хайстила в 6 верстах от Бьернеборга, откуда те спешно вывозили казенное имущество. Князь Багратион направил в Хайстила кавалерию провести разведку и выбить оттуда неприятеля. Кавалерия была встречена сильным ружейным огнем шведов из окон домов и остановилась. Тогда князь Багратион приказал Вуичу возглавить атаку и выбить шведов из деревни. Егеря кинулись в Хайстила и заняли ее, после чего в ночь с 5 на 6 марта русские войска заняли и Бьернеборг. Александр I, получив донесение об этом бое, пожаловал полковнику Вуичу перстень с бриллиантом. Князь Багратион намеревался неотступно продолжать преследование шведов, но получил приказ графа Буксгевдена занять город Або и Аландские острова. Русские войска 10 марта без боя торжественно вступили в Або, а находившиеся в городе шведские воинские команды отошли на Аландские острова. Вслед за шведами по льду были направлены казаки и 1 батальон 25 Егерского полка под командой Вуича. Отряд прибыл на Аланды 17 марта. Казаки уничтожили оптический телеграф и предостерегательные знаки на островах, утопили сигнальное орудие на острове Сигнальшере. Небольшие запасы пороха и продовольствия, хранившиеся в древнем замке Кастельхольм, были перевезены на материк в город Нюстад. Местные жители встретили русский отряд без страха и  заверили Вуича в повиновении. Считая цель экспедиции достигнутой, князь Багратион приказал отряду 22 марта возвратиться в Вирмо. Едва Вуич исполнил этот приказ, как 30 марта ему было поручено с отрядом из 1 батальона своего полка и 22 казаков Донского войска из полка подполковника Лощилина 1-го, занять Аланды, имея провианта на 10 дней. Изначально, при сохранении крепкого льда, Вуичу надлежало организовать наблюдение за шведским берегом. В случае наступления по льду шведских войск из Стокгольма на Або, его отряду следовало задержать шведов и по льду отступить в Або. В любом случае возвратиться в Або необходимо было до вскрытия льда и установления навигации, так как пребывание отряда на островах теряло смысл и становилось опасным. Вскоре Буксгевдену пришло Высочайшее повеление подготовить наступление русского корпуса через Аланды на Стокгольм, и главнокомандующий был вынужден оставить отряд Вуича на островах. Командование осознавало опасность положения отряда, и принимало подготовительные меры к его перевозке по воде в Або. Но отдавая распоряжения Вуичу, оно упустило из вида то, что море между Стокгольмом и Аландами вскрывается недели на две ранее, чем между островами и берегом у Або. Поэтому шведы могли подойти к Аландам по воде и напасть на малочисленный русский отряд тогда, когда сообщение между островами и берегом будет невозможным. Дальнейшие события показали роковое значение этой ошибки.

Выступив в поход 31 марта 1808 года, отряд Вуича прибыл 3 апреля на остров Кумлинге и занял его без сопротивления. Первые три недели прошли спокойно. Заняв небольшими командами острова архипелага, Вуич выставил авангард в Сигналшере, в 30 верстах от шведского берега. С основным отрядом из 537 солдат и 19 офицеров Вуич расположился на Кумлинге, откуда им были расставлены до Або сигнальные посты по 5 человек. Жители относились к русским войскам внешне миролюбиво, особенно благодаря щедрой расплате за продукты. Все поставки и требования для войск население исполняло беспрекословно. Между тем против русских составлялся заговор. Игнорируя запрет Вуича, жители тайно сносились со шведами и не сдавали оружие. Они испортили все реквизированные суда и саботировали их починку. В свою очередь шведы присылали на острова прокламации, в которых возбуждали ненависть островитян к русским. Положение отряда Вуича с каждым днем становилось опаснее: лед едва держался, и возвращение в Финляндию становилось невозможным. К 24 апреля лед со стороны Швеции вскрылся, и казаки передовых постов заметили приближение к островам галерной флотилии неприятеля. Её появление вблизи островов послужило сигналом к началу восстания, которое мгновенно распространилось по всем островам, кроме Кумлинге, где находились основные силы Вуича. Малочисленные русские посты на островах были внезапно окружены толпами вооруженных островитян, а пути их возможного отступления перекрыты. Сопротивление русских не могло быть продолжительным и успешным. Одни посты защищались и были частично истреблены, другие – пытались скрыться в окрестных лесах, но были захвачены в плен. Через день, 26 апреля, шведские галеры с десантом подошли к Кумлинге. Со стороны финского берега сильный северный ветер гнал по морю лёд, а исправных судов было недостаточно – эти обстоятельства делали отступление русских невозможным. Тем не менее, на предложение начальника шведской флотилии лейтенанта Капфельмана сдаться, полковник Вуич отвечал: « Русские не умеют принимать подобных предложений, но я готов оставить остров без кровопролития, в противном случае буду драться до последнего человека». Не имея возможности отступить с Кумлинге, он организовал оборону: в местах возможной высадки шведов были учреждены пикеты из 40 и более человек, а 2 роты егерей поставлены в центре, для атаки места высадки десанта. На следующий день, 27 апреля, море стало очищаться ото льда и число вражеских судов увеличилось. Тогда Вуич решил переправить остатки своего отряда на материк, но когда все разместились на судах, оказалось, что никто не умеет управлять парусами, рулем и веслами. Людей высадили на берег и организовали оборону. В это время шведские галеры приблизились к острову и открыли огонь из пушек, а десант попытался высадиться на берег, но был отбит егерями. В последующую ночь шведы собрали более 3000 вооруженных жителей с островов и в полдень 28 апреля опять подошли на судах к Кумлинге, где к ним примкнули все жители острова. Неприятель одновременно атаковал берег в трех местах, имея в каждом по 3 орудия, бивших по егерям ядрами и картечью с близкого расстояния. Вместе со шведами наступали толпы вооруженных островитян. Несмотря на чрезмерное превосходство противника и губительный артиллерийский огонь, егеря храбро дрались более 4 часов, но вынуждены были отступить. Офицеры бросались вперед, ободряли и собирали солдат, но неприятель наступал смело и не давал времени егерям построиться. После того как у оставшихся в живых русских закончились патроны и многие из них были ранены, они были взяты в плен. В плену у шведов Н.В Вуич оставался почти полтора года. С началом мирных переговоров 21 августа 1809 года его освободили. После возвращения из плена полковник Вуич был отдан Александром I под военный суд, и ему грозила отставка от службы. В ходе суда он жил в городе Або не будучи под арестом до 4 марта 1812 года. Бывшие начальники упрекали его в самонадеянности и излишней отваге. Суд, опросив свидетелей и рассмотрев все обстоятельства пленения, учёл прошлые заслуги Вуича, полностью его оправдал и принял решение не включать в послужной список факт нахождения под судом. Император Александр I сохранил Николаю Васильевичу чин и должность, но не подписал рескрипт о пожаловании ему ордена Святого Георгия 3 класса за бои с французами в Пруссии. Позднее, когда Аланды вошли в состав Российской империи, на горе Фялбергет острова Кумлинге был поставлен памятник егерям отряда Вуича, героически погибшим в 1808 году, сохранившийся до наших дней.

12 марта 1812 года полковник Вуич получил назначение на должность шефа 19-го Егерского полка и командира бригады из 19-го и 40-го Егерских полков. К июню 1812 года бригада Вуича входила в состав 24-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта П.Г. Лихачёва 6-го пехотного корпуса генерала от инфантерии Д.С. Дохтурова. Егеря квартировали в районе города Лиды на оконечности левого крыла 1-й западной армии, главнокомандующим которой был Барклай де Толли. Здесь и застало Николая Васильевича известие о начале войны с Наполеоном. Вечером 13 июня  полковник Вуич получил приказ отвести бригаду к Ольшанам – месту общего сбора корпуса, куда прибыл 15 числа. На другой день бригада Вуича в составе корпуса стала отходить к Сморгонам. Французы всеми силами стремились догнать и отрезать корпус Дохтурова от основных сил армии. Двигаясь по плохим дорогам, войска корпуса сделали 19 июня изнурительный 42-х верстный переход, оторвались от преследования и быстро двинулись к укрепленному лагерю у местечка Дрисса, куда подошли 27 июня. Егерская бригада Вуича заняла позицию вне лагеря на правом берегу Двины, южнее Дриссы. Французы не беспокоили русские войска, и в передовых цепях все было тихо. Егеря ежедневно получали винную и мясную порцию, а лошади овес. Дни стояли ясные, а ночи прохладные и солдаты даже построили себе хорошие балаганы. Однако увидев непригодность укреплений лагеря для сражения, Александр I принял решение об отходе 1-й армии. На марше полки Вуича шли последними, прикрывая отступление армии к Полоцку, а затем к Витебску. Стояла сильная жара, а переходы приходилось делать большие. Общее стремление одолеть врага сплотило офицеров и солдат. Офицеры спешивались, складывали на своих лошадей солдатские ранцы, шли в общем строю и несли ружья особенно утомленных солдат. 11 июля 1-я армия, пройдя через Витебск, заняла позицию у города на левом берегу Двины. Бригада Вуича была в авангарде генерал-майора графа П.П. Палена, поэтому Двину не переходила. С рассветом 15 июля войска Наполеона начали общее наступление на Витебск, стремясь втянуть армию Барклая де Толли в генеральное сражение. В 4-м часу утра егеря Вуича завязали с французами перестрелку. Конница и егеря русского авангарда, отступая к реке Лучесе, так искусно маневрировали и вели огонь, что своими небольшими силами длительное время сдерживали натиск французской армии. Отойдя к сильной позиции в 5 верстах от нашей армии, авангард остановился, сдерживая сильный натиск противника. Все это время Вуич находился в бою и командовал своими полками. Однако 2-я армия генерала от инфантерии князя Багратиона не подошла к Витебску и Барклай де Толли, уже в условиях разгоравшегося боя, принял решение на отход своей армии. Отряду графа Палена была поставлена задача выстоять, обеспечивая отступление армии. Доверие главнокомандующего и армии было оправдано в полной мере. Французы не смогли заставить ни на шаг отступить бригаду Вуича и донских казаков. Русская армия спокойно отступала, а ее авангард все еще сражался на своей позиции. Неприятель даже не заметил отход русских, приняв маневрирование авангарда за перестроения армии в ходе боя. Барклай де Толли с марша несколько раз передавал благодарности авангарду. Лишь под вечер, когда армия отошла на значительное расстояние, отряд графа Палена переправился на правый берег Лучесы, а ночью быстрым маршем последовал за ней. За отличие в этом бою полковнику Вуичу было объявлено Высочайшее благоволение. Двигаясь вслед за армией к городу Поречье, отряд графа Палена стал её арьергардом и полкам Вуича пришлось отходить медленно, сдерживая неприятеля. 18 июля 1-я русская армия из Поречья форсированным маршем двинулась через город Холм в сторону Смоленска, куда пришла 20 июля. Бригада Вуича осталась в Холме на авангардных позициях. Через 2 дня к Смоленску подошла и 2-я русская армия князя Багратиона. Позднее, в связи с возникшей опасностью наступления основных сил французов из города Рудни на Смоленск в обход русской армии, бригада Вуича отошла сначала к Поречью, а затем к Смоленску, где приняла участие в сражении.

В ночь с 4-го на 5-е августа 1812 года егерская бригада Вуича была назначена оборонять Смоленск в составе своей 24-й дивизии. Её полки заняли позиции в предместьях города на правом крыле 6-го корпуса. В 8 часов утра 5 августа началась ружейная перестрелка, которая к 10 часам уже шла на всем протяжении передовых цепей. До полудня французы не делали особых усилий по захвату города. Несколько раз они врывались в дома и улицы предместья, но всякий раз были оттуда выбиты. К 14 часам неприятель отошел на пушечный выстрел и огонь прекратился. Однако в 16 часов французская армия начала общую атаку и всей мощью навалилась на корпус Дохтурова. Часа два удерживали егеря свои позиции в предместье, но вынуждены были отступить в город. Несмотря на многочисленность врага, убийственный ружейный и артиллерийский огонь, егеря стойко отражали его ожесточенные атаки. Умело пользуясь укрытиями и ведя меткий огонь, они наносили врагу большой урон. Воздух был наполнен пылью и дымом, шум и треск заглушали крики и барабаны. Бесполезность атак утомила Наполеона, и он приказал идти напролом. Французы выкатили впереди своих штурмующих колонн артиллерию и 150 орудий одновременно начали стрелять по Смоленску. Тучи ядер и гранат произвели в городе пожары. Церкви, дома, башни – все, что могло гореть запылало. Горящие окрестности, густой разноцветный дым, багровые тучи, разрывы бомб, гром пушек, перекаты ружейной стрельбы, стук барабанов, крики жителей и раненых – таково было зрелище, освещаемое лучами заходящего солнца. Ветра не было: огонь и дым расстилались под облаками. Русские войска не отступили, поэтому поздно вечером французы прекратили приступы и канонаду. Наполеон, введя в сражение более половины своей армии, понесшей огромные потери, решительного успеха не добился. Для русской армии дальнейшее удерживание Смоленска не имело смысла, и главнокомандующий приказал Дохтурову в ночь на 6-е августа оставить город. За «…отличные подвиги…» в смоленском сражении Александр Iнаградил 21 августа 1817 года Вуича Благоволительным рескриптом, в котором особенно отметил его храбрость и умелое командование войсками.

В тот же день, 6 августа, русская армия двумя колоннами двинулась к переправе через Днепр у деревни Соловьевой. Бригада Вуича находилась в левой колонне Дохтурова и на другой день поступила в отряд генерал-майора барона Розена, поддерживавшего арьергард атамана Платова. Для полков Вуича начались непрерывные арьергардные бои, когда малыми силами приходилось сдерживать многочисленного неприятеля. Так, 10 августа 19-й и 40-й егерские полки под командованием Вуича, отступая по Дорогобужской дороге, выдержали при деревне Михалёвке жаркий бой против превосходившего противника. 13 августа арьергард, переправившись через реку Осьму у города Вязьмы, выстоял в упорном кровопролитном бою. При этом отряд барона Розена и казаки Платова несколько раз вынуждали неприятеля отступать. Войска арьергарда отошли со своих позиций лишь тогда, когда к французам подошли значительные подкрепления. Последний раз полки Вуича в составе арьергарда участвовали 15 августа в бою у деревни Беломировки. За время отступления от Смоленска французам ни разу не удалось оттеснить русский арьергард раньше времени, назначенного к отступлению. Войска арьергарда не потеряли ни одного орудия, не бросили ни одной повозки. 24 августа русская армия под командованием фельдмаршала князя М.И. Кутузова стала занимать позиции у села Бородино. Отряд барона Розена был распущен, и полки возвратились к своим дивизиям.  Ключом к центру позиции русской армии стала батарея из 18 орудий, сооружённая 25 августа на кургане. От кургана начинался узкий овраг, который постепенно расширяясь, пролегал к правому берегу реки Колочи и оканчивался напротив Бородино. Правее через Колочь был перекинут мост, и шла дорога в село.

Для того, чтобы преградить неприятелю путь к батарее по дну оврага, в нём были поставлены 2 орудия под командой прапорщика А.И. Вальца 2-го.  На половине пути от этих орудий к Бородино, на ближнем склоне оврага, начальник штаба 6-го корпуса полковник Монахтин, по распоряжению Барклая де Толли, приказал встать егерской бригаде Вуича. В кустах вдоль правого берега реки были рассыпаны егеря 1-го Егерского полка полковника Карпенко. С рассветом 26 августа Наполеон начал сражение. Французы открыли огонь артиллерии,  и дивизия генерала Дельзона из корпуса вице-короля Италии Евгения Богарнэ под прикрытием тумана атаковала Бородино, обороняемое тремя батальонами Лейб-гвардии Егерского полка. Один из этих батальонов, проявив накануне сражения беспечность, находился в банях села, поэтому французы, сломили сопротивление гвардейцев и стали теснить их к мосту через Колочь. Мост гвардейские егеря сломать не успели, и французские части стали переходить по нему на наш берег. Едва заслышав первые выстрелы в Бородино, и не дожидаясь приказа начальников, полковник Карпенко собрал один батальон своего полка и поспешил с ним к мосту. Одновременно туда же с 19-м Егерским полком бросился полковник Вуич, к которому присоединился и 40-й Егерский полк его бригады во главе с полковником Сазоновым. Егеря неожиданно ударили по французам в штыки и выбили их за Колочь. Тех французов, кто не успел отступить по мосту, они прижали к реке и истребили до последнего. Под сильным огнём неприятеля с противоположного берега реки мост был сожжён до основания. После этой контратаки Вуич со своими полками вернулся на позиции к курганной батарее. В это время по кургану вели огонь около 100 французских орудий.  Обстрел продолжался безостановочно более 2 часов. Считая, что настал момент для прорыва центра позиции русской армии, Наполеон приказал корпусу Богарнэ захватить курганную батарею. Поэтому 3 дивизии корпуса и конница Груши перешли через Колочь. К 9 часам утра неприятель оттеснил войска 7-го пехотного корпуса Раевского, оборонявшиеся перед батареей,  и двинулся на её редут. Несмотря на губительный огонь нашей артиллерии, две колонны французской пехоты во главе с генералом Бонами без выстрелов штыковой атакой вломились в редут и овладели им. К его обеим сторонам неприятель стал подвозить свои орудия для поражения отступавших русских войск. Еще несколько минут, и французы смогли бы закрепиться в самом центре русских позиций, так как, удваивая шаг, к ним спешили подкрепления. Тогда, по сведениям историков русской императорской армии, начальник штаба 1-й армии генерал-майор Ермолов, взяв 3-й батальон Уфимского пехотного полка и остановив солдат, отступавших с батареи, повел их к центру её редута и ударил в штыки. Одновременно с ними полковник Вуич повел свою бригаду в штыковую атаку на левый фланг редута. Четверть часа длилась ожесточенная рукопашная схватка, в результате которой колонны неприятеля в редуте были опрокинуты и истреблены. Генерал Бонами был ранен и взят в плен. Войска дивизий Паскевича и Васильчикова завершили отражение неприятельского приступа. Они атаковали левое и правое крыло французских подкреплений, подходивших к батарее. Немногим врагам удалось спастись бегством. Батарея была возвращена, подбитые орудия заменены исправными и положение в центре русской армии было восстановлено.

Потери русских войск при отражении этого приступа были большие.К тому же Богарнэ приказал усилить артиллерийский огонь по редуту и войскам прикрытия. Впоследствии участники сражения вспоминали, что вражеские гранаты лопались в воздухе и на земле, ядра гудели и сыпались со всех сторон, бороздили землю рикошетами, ломали вдребезги все встречаемое ими в своем полете. Выстрелы были так часты, что не оставалось промежутка между ними, они продолжались беспрерывно, подобно неумолкающему раскату грома. Начальник 6-го пехотного корпуса Дохтуров выбыл из строя и командование корпусом  принял начальник 7-ой пехотной дивизии генерал-лейтенант Капцевич. Его дивизия встала правее батареи в направлении деревни Горки. Слева от 7-ой дивизии, ближе к батарее,  встали остатки полков 24-й пехотной дивизии: Ширванский, Уфимский и 19-й Егерский. Начальство над этим отрядом принял шеф Уфимского полка генерал-майор И.Д. Цыбульский. В редуте  батареи заняли оборону Томский пехотный (с одной ротой Бутырского) и 40-й Егерский полки под личным начальством дивизионного командира генерал-майора Лихачёва. Бутырский пехотный полк со своим шефом полковником П.В. Денисьевым встал за оврагом, напротив горжи батареи. После первого приступа и многочасового артиллерийского обстрела укрепления курганной батареи были практически уничтожены и ядра свободно залетали внутрь редута. Большинство офицеров в редуте и полках отряда Цыбульского были убиты или ранены, но солдаты держались бодро. После 14 часов неприятель усилил огонь артиллерии, 3 его пехотных дивизии построились и двинулись в атаку прямо на батарею, а две огромных массы конницы атаковали с флангов: с юга – в направлении села Семеновского и с севера – в сторону 7-й пехотной дивизии. Действия кавалерии поддерживались многочисленной конной артиллерией. Русская кавалерия устремилась на помощь своей пехоте. Бой шел с переменным успехом: то французская кавалерия опрокидывала русскую, то наоборот. Каре же русской пехоты стойко отражали натиск неприятеля. Тогда генерал Коленкур предпринял решительную атаку. Его кирасиры и карабинеры прорвались с южной стороны в тыл редута и устремились через горжу внутрь. Немногим из них на свою погибель удалось проскочить в укрепление. Генерал Коленкур был убит у входа в горжу, а его кавалерия встречена сильным ружейным огнем батальонов Бутырского пехотного полка и отступила. Во время отступления около сотни карабинеров не повернули назад вместе со всеми, а поскакали в противоположную сторону, спустились в овраг и ударили с тыла по орудиям Вальца и остаткам отряда Цыбульского. К этому времени Цыбульский был тяжело ранен, командир Ширванского пехотного полка полковник Н.Н. Теплов – убит ядром, командир Томского пехотного полка полковник И.И. Попов и командир 40-го Егерского полка полковник Сазонов – тяжело ранены, а в 19-м Егерском полку Вуича в живых оставалось не более 250 человек. Командование отрядом принял полковник Вуич. Неожиданное появление французской конницы с тыла не позволило ему построить солдат из рассыпного строя в каре. Тогда Вуич приказал своим егерям лечь. Часть Ширванского полка последовала их примеру. Неприятельская конница пронеслась над ними, не причинив никакого вреда, а егеря открыли огонь ей в тыл. К счастью, в это время подоспела русская кавалерия и их выручила. Атаку на редут курганной батареи продолжили саксонские и польские кирасиры генерал-лейтенанта Тильмана, которым удалось ворваться внутрь разрушенного укрепления. Вместе с ними 3 неприятельских пехотных колонны, с цепью стрелков впереди атаковали, сломили сопротивление оставшихся защитников и овладели редутом. Раненный начальник 24-й пехотной дивизии генерал Лихачёв был взят в плен.

Отражая непрерывные атаки кавалерии, остатки отряда Вуича отошли за курганную батарею на картечный выстрел и остановились. К ним же пробились остатки Бутырского, Томского и 40-го Егерского полков. Они образовали слабую линию каре 24-й пехотной дивизии под начальством полковника Вуича. Русская кавалерия оттеснила французскую конницу от нашей пехоты, были подтянуты артиллерия и резервы. Прорвать позиции русской армии в центре неприятелю так и не удалось. До окончания сражения полковник Вуич с остатками дивизии выстоял под жесточайшим огнем неприятеля с удивительным мужеством. К концу сражения соединённые полки его бригады едва дотягивали до слабого батальона. До 1813 года они так и воевали под номером 19-го Егерского полка, пока не получили пополнение и не восстановили свои номера. После сражения полк Вуича в составе дивизии отступил через Можайск и Москву к укрепленному лагерю у села Тарутино. За отличное мужество и храбрость в сражении 26 августа, Александр Iнаградил полковника Вуича чином генерал-майора, а 24 января 1818 года – Благоволительным рескриптом.

Пребывание в лагере под Тарутино самым благоприятным образом сказалось на русской армии: она пополнилась, укрепила свой состав и ослабила неприятеля. К концу сентября князь М.И. Кутузов принял решение выбить французов из города Вереи и открыть путь к коммуникациям противника между Москвой и Смоленском. Для этого был сформирован отряд под командой генерал-майора И.С. Дорохова. В отряд вошли: Полоцкий и Вильманстрандский мушкетерские полки, 4 эскадрона гусар, 2 казачьих полка, 8 легких орудий и партизанский отряд полковника князя Вадбольского. Кроме того, Дорохов испросил в свой отряд Вуича с батальоном 19-го Егерского полка, зная его отменную храбрость. В ночь на 29 сентября, перекрыв кавалерийскими и партизанскими отрядами дороги к Верее, Дорохов основными силами пехоты атаковал неприятеля. Верею оборонял батальон вестфальцев на хорошо укрепленной позиции, а недалеко, в городе Борисове, находился крупный отряд французов. Успех атаки зависел от внезапности и быстроты. Поэтому на подходе к городу, в ближайшей деревне Волченке, солдаты сложили ранцы, скрытно переправились через реку Протву и в 4 часа утра приблизились к Верее. Дорохов приказал отряду при штурме не стрелять, действовать только штыками и не кричать «Ура!». Три штурмовые колонны организованно и в полной тишине на приступ вел Вуич. Неприятель был захвачен врасплох – его часовые были согнаны с вала и бежали в укрепление. Вестфальцы открыли огонь из церкви и домов, но после кратких переговоров сложили оружие. Русским достались: полковник, 15 офицеров, 377 солдат и знамя противника. В это время к городу подошли французы из Борисова, но увидев, что Верея находится в руках русских, отступили. За ревностную службу, отличие и примерное мужество при штурме Вереи,  генерал-майору Вуичу 16 ноября 1812 года были пожалованы знаки ордена Святой Анны 2-й степени с алмазными украшениями.

После взятия Вереи Вуич со своим  батальоном вернулся в 6-й пехотный корпус. В первых числах октября армия Наполеона покинула Москву и стала уходить по новой дороге к Смоленску через Боровск, Малоярославец и Калугу. Чтобы преградить неприятелю путь на юг, корпус Дохтурова с легкой гвардейской кавалерийской дивизией, частью конной Тульской дружины, отрядом Дорохова и партизанскими отрядами Сеславина и Фигнера ускоренным маршем 10 октября был направлен к городу Малоярославцу. Корпус должен был занять город и продержаться там до подхода основных сил русской армии, поэтому в распоряжение Дохтурова были дополнительно выделены 4 казачьих полка. На следующий день за войсками Дохтурова двинулась вся русская армия. Французы, идя кратчайшей столбовой дорогой, оказались ближе к Малоярославцу, чем войска Дохтурова, которым пришлось пробираться проселками. К тому же плотины через реку Протву у села Спасского были уничтожены крестьянами, и войска Дохтурова потратили 6 часов на наведение мостов. Не дожидаясь окончания их постройки, по бревнам и плотам, без артиллерии, налегке были переправлены через реку 6-й и 33-й Егерские полки. Дохтуров срочно направил их в Малоярославец, стремясь занять его раньше французов. Всю ночь эти полки ускоренно шли к городу и за четверть часа до рассвета 12 октября вошли в него. Однако, как они ни спешили, французы вошли в Малоярославец первыми, к счастью, незначительными силами. Из дивизии генерала Дельзона, находившейся в авангарде армии Наполеона, в Малоярославце были лишь 2 батальона, занимавшие один квартал. Когда войска Дорохова переправились и подошли к Малоярославцу, то вслед за двумя егерскими полками в город был направлен Вуич с 19-м Егерским полком и легкой артиллерийской ротой Девеля. Вуичу было поручено командовать всеми егерскими полками. Егеря вытеснили неприятеля в нижнюю часть города, где французы смогли удержаться в укрепленных местах. Однако этот успех был непродолжительным. Генерал Дельзон ввел в бой всю свою дивизию и потеснил егерей. Тогда Дохтуров направил Вуичу подкрепление, и русские вторично овладели Малоярославцем, при этом генерал Дельзон был убит. Во главе французской дивизии встал бригадный генерал А.Ш. Гильемино, который имея свежие войска, вытеснил егерей на окраины. Но Дорохов опять подкрепил свои войска, которые завязали кровопролитный рукопашный бой. До 11 часов утра город еще 5 раз переходил из рук в руки. В это время к Малоярославцу подошел авангардный корпус французской армии во главе с вице-королем Италии Богарнэ, дивизии которого вступили в сражение. На тесных улочках маленького городка разгорелось упорное сражение, в котором русские полки соревновались в храбрости. Победа не склонялась ни на одну из сторон. К полудню у Малоярославца была уже вся французская армия против одного русского корпуса, резервы которого заканчивались. Но французы не успели сломить сопротивление войск Дохтурова – к месту сражения подоспели основные силы русской армии, за одну ночь прошедшие расстояние от Тарутина до Малоярославца. Переправившись через реку Протву, передовой корпус Раевского вошел в город и восстановил бой в нашу пользу. Противник смог удержаться только в крайних домах у берега Лужи. Для Наполеона дело шло о судьбе всего похода, поэтому он бросал в бой все новые и новые войска: дивизию Пино, итальянскую гвардию, 2 дивизии Даву. На улицах кипел кровопролитный бой. Вуич постоянно находился при своих полках, подавая пример редкой храбрости. В это время русская армия прочно утвердилась на новой Калужской дороге. К вечеру Наполеон двинул к городу 2 дивизии корпуса Даву, гвардию и конницу, но и к Кутузову подошел свежий корпус Милорадовича. С наступлением темноты сражение кончилось тем, что одна половина города осталась за русскими, другая – за неприятелем. В ночь на 13 октября русские войска заняли выгодные позиции в 2,5 верстах от Малоярославца. На следующий день Наполеон не решился атаковать русскую армию, которая отступила к селу Детчину, преградив французам путь на юг. Не рискуя более вступать в сражение, Наполеон вынужден был отступать к Смоленску по старой дороге через Можайск, Гжатск и Вязьму – по пепелищам сожженных городов и селений, где не было заготовлено припасов, и где французов ожидал голод. Русская армия стала преследовать врага. За отличное командование тремя егерскими полками, распорядительность и личную храбрость в сражении при Малоярославце Александр I наградил 15 февраля 1813 года генерала Вуича золотой шпагой с алмазами и надписью «За храбрость».

Для уничтожения отступавших по смоленской дороге неприятельских отрядов и транспортов, мостов, складов продовольствия и запасов фуража, ведения разведки и перехвата курьеров 17 октября был сформирован специальный летучий отряд во главе с генерал-адъютантом графом А.П. Ожаровским. Основу отряда составил 19-й Егерский полк Вуича. В отряд также вошли 2 Донских (С.М. Ежова 2-го и К.И. Шамшева 2-го),  2 Полтавских казачьих полка и 6 орудий конной артиллерии. Отряд успешно действовал на путях отступления французов и 22 октября получил приказ Кутузова о переносе своих действий к Смоленску. К этому времени погода резко изменилась. На смену теплой и тихой осени с легкими заморозками по ночам пришли метели с сильными снегопадами и ветрами. Вьюги делали холод нетерпимым для французов. Дорога от Вязьмы до Смоленска представляла собой вид сплошного кладбища. Войска Наполеона шли в Смоленск ускоренными маршами, без дневок, не получая продовольствия и фуража. Вуич со своими егерями постоянно участвовал в схватках с отступавшими французами – 28 октября у села Черепово, а 2 ноября при городе Красном. В Красном, на рассвете, егеря Вуича под прикрытием артиллерии и кавалерии атаковали дивизию польского генерала Зайончека. Несмотря на сильный картечный огонь, они быстро опрокинули неприятеля штыками и заняли город. В плен были взяты полковник и 260 солдат, захвачен большой обоз. Однако, при получении известия о приближении к Красному многочисленных колон наполеоновской гвардии и, не имея возможности удержать город, Ожаровский отвел свой отряд на позиции у села Кутьково, в 3 верстах от Красного. Вскоре в Красный вступил с гвардией сам Наполеон, которого беспокоила мысль о близости русского летучего отряда. Он приказал гвардейской дивизии генерала Роге отбросить отряд Ожаровского от Красного. Перед рассветом 4 ноября крупные силы французов напали на русский отряд, который с большими потерями отступил, но не был разгромлен и сохранил артиллерию. Уже на следующий день, 5 ноября, егеря Вуича заняли позиции между сёлами Доброе и Синяки, и весь день вели огонь по французам. После боев у Красного, Вуич со своим полком вернулся в 6-й пехотный корпус, с которым преследовал неприятеля до границ Российской империи. Вступив 5 января 1813 года на земли Варшавского герцогства, полк Вуича оставался там до Пойшвицкого перемирия, заключенного союзными державами с Наполеоном 23 мая. Столь длительное пребывание 6 пехотного корпуса в Варшавском герцогстве было обусловлено тем, что его жители ожидали возвращения Наполеона с новой армией, готовились к восстанию и истреблению немцев, русских и евреев. Во время перемирия Вуич вступил в командование 24-й пехотной дивизией, начальник которой Лихачёв, все ещё находился в плену, а замещавший его Фок, оставил армию по болезни и вскоре умер. В состав полностью укомплектованной дивизии, помимо егерской бригады, входили: Ширванский, Бутырский, Уфимский и Томский пехотные полки. В этот период, 30 марта 1813 года, Александр I был особенно расположен к генералу Вуичу и, наконец, подписал рескрипт о пожаловании ему ордена Святого Георгия 3-го класса за отличия ещё в боях 1807 года против французов.

К концу июля 1813 года на севере Германии из русских, прусских и шведских войск была образована 156-тысячная Северная армия под командованием бывшего сподвижника Наполеона – Наследного шведского принца Ж.Б. Бернадота. Русские войска Северной армии  под начальством генерал-лейтенанта барона Ф.Ф. Винцингероде, в том числе и 24-я пехотная дивизия Вуича, обладали большим боевым опытом и высоким моральным духом. К 10 августа Северная армия преградила путь французам на Берлин, сосредоточившись за Гросс-Беереном между Ютербоком и Гейнерсдорфом. Русский корпус, находившийся в лагере у Шпандау, занял позиции у Гютергоца на правом крыле союзных войск. Местность была покрыта лесами, болотами и большими песчаными холмами, затрудняя действия кавалерии и артиллерии. На следующий день, 11 августа, шел проливной дождь, почти ничего не было видно, но французская армия маршала Удино начала атаку. Наступление французских корпусов было успешно отражено, причем честь победы принадлежала пруссакам, так как русские и шведские войска в сражении практически не участвовали. На другой день дивизию Вуича направили преследовать французов, но главнокомандующий Северной армией не помышлял о решительных действиях. Из-за этой неудачи Наполеон передал от Удино командование армии Нею, который 25 августа предпринял очередную попытку захватить Берлин. Северная армия встретила французов под Деневицем, где французы опять потерпели поражение. Дивизия Н.В. Вуича в ходе сражения находилась в резерве, потерь не понесла и вновь участвовала лишь в преследовании отступивших французов.

Больше месяца армии враждующих сторон маневрировали, отыскивали слабые места друг друга и пытались занять наиболее выгодные позиции. Как и в России, в Германии Наполеон стремился решить исход войны, навязав генеральное сражение. К этому его вынуждали плачевное состояние своей кавалерии, ослабление артиллерии, враждебность местного населения, недостаток продовольствия и фуража. Противоборствующие стороны  сосредоточили свои силы у Лейпцига. Французские войска были чрезвычайно изнурены форсированными маршами и ночными переходами по плохим дорогам в дождливую холодную пору. Голодные, промокшие до костей, иззябшие французские солдаты грабили все съестное, уводили скот и беспощадно жгли все, что могло гореть. Аллеи и сады в окрестностях Лейпцига были вырублены. В городе царила суматоха от передвижений французских войск, раненых и беженцев. 4 октября у Лейпцига началось четырехдневное кровопролитное сражение, названное впоследствии Битвой народов. Погода почти все дни сражения была пасмурна, дул сильный ветер, с утра и до вечера беспрестанно шел дождь. Дивизия Вуича вступила в бой 6 октября, так как командовавший Северной армией Бернадот уклонялся от активных действий против французских войск. Только в полночь 5 октября войска корпуса Винцингероде выступили из Ландсберга в Брейтенфельд, а в 9-м часу утра 6 октября двинулись через Плауссиг, Зеегериц, к Грасдорфу, где они к двум часам дня под огнем неприятельских стрелков построили мост и переправились через реку Парту. Русские дивизии, потеряв много времени на окольное движение по плохим дорогам в распутицу, прибыли на поле сражения в 5-м часу дня, заняли позиции у дороги в Таух и атаковали левое крыло французской армии. Противники сражались с невероятным ожесточением и геройством, ни одна из сторон не хотела уступать в самоотверженности, обоюдные атаки следовали одна за другой. Призывы командиров и крики солдат, гром орудийной канонады, треск ружейных выстрелов, разрывы гранат слились в сплошной гул. К концу дня дивизия Вуича  вышла на высоты у Стюнца. Только мрак ночи прервал сражение. Утром, 7 октября, когда туман рассеялся, взошло солнце, и настал ясный день, оказалось, что французы поспешно отступили к Лейпцигу. Дивизия Вуича с востока атаковала городские укрепления Гриммаского предместья, из которых неприятель к полудню был полностью выбит. Во второй половине дня Лейпциг был освобожден от наполеоновских войск. За отличие в этом сражении Вуич был удостоен ордена Святой Анны 1-й степени.

После Лейпцигского сражения, 10 октября, дивизия Вуича двинулась через Мерзебург и Кверфурт на Артерн. Здесь, в конце октября, русский корпус получил приказание выдвинуться в направлении Бремена, занять Везер и преградить путь отступления из Гамбурга войскам маршала Даву, если бы они вознамерились идти на соединение с Наполеоном. Прибыв в Везер, барон Винцингероде направил Вуича во главе особого отряда для занятия крепости Ротенбург, находившейся между городами Бремен и Гамбург. Подойдя со своим отрядом к Ротенбургу и осадив его, Вуич 23 ноября приказал всей имевшейся у него артиллерии начать бомбардировку крепости, продлившуюся весь день. На следующий день ротенбургский гарнизон сдался Вуичу на капитуляцию. В начале декабря отряд Вуича вернулся в свою дивизию, с которой дошел до Рейна. В январе 1814 года его дивизия переправилась через Рейн у Дюссельдорфа и вступила в пределы империи Наполеона.

До конца февраля 1814 года дивизия Вуича в боевых действиях не участвовала. За это время она получила пополнение, обмундирование и продовольствие, восполнив урон после битвы у Лейпцига. Вместе с другими войсками корпуса Винцингероде она вошла в армию прусского фельдмаршала Блюхера, которая изнуренная усиленными переходами и лишениями отступила на правую сторону реки Эна. Стремясь обойти войска Блюхера с левого фланга, армия Наполеона направилась к городу Лану. Дивизии русского корпуса отличались отменным боевым духом, были лучше снаряжены и имели превосходных лошадей. Поэтому Блюхер расположил их на наиболее опасном левом фланге своей армии: у городов Борьё и Краон, и далее вверх по реке Эне до города Бери–о–бак, где находился единственный в округе уцелевший мост через реку. Именно здесь французская армия и нанесла удар, отбросив передовой русский отряд и перейдя за ним по мосту на правый берег реки. В связи с этим корпусу Винцингероде было приказано занять города Краон и Корбени, а также лежащий между ними лес. Однако Винцингероде не выполнил приказание Блюхера и его войска остались на месте, чем незамедлительно воспользовались французы, заняв эти пункты. Тогда Блюхер расположил свои войска на выгодной оборонительной позиции между реками Эна и Лета. Пехота корпуса Венцингероде под начальством генерал-лейтенанта графа М.С. Воронцова была поставлена на возвышенном плато между селениями Айль и Жюминьи, с севера ограниченного узкой болотистой равниной реки Лета, а с юга – глубокими оврагами, что позволяло ей вести упорную оборону небольшими силами. Русские полки были построены батальонными колоннами в 3 линии. В первой линии стояли: бригада 15-й дивизии (13, 14 Егерские полки), 24 дивизия генерал-майора Вуича (Ширванский, Уфимский и Бутырский пехотные полки, 19-й Егерский полк) и бригада 14 дивизии (Тульский и Навагинский полки) под командованием генерал-майора Понсета. Войсками первой линии командовал генерал-майор Вуич, второй – генерал-лейтенант Лаптев, третьей – генерал-лейтенант граф Строганов. Все 3 линии должны были отражать натиск французской армии до тех пор, пока кавалерия армии Блюхера не ударит по флангам и в тыл французам. В случае невозможности удерживать свои позиции, надлежало медленно отходить к Лану, сдерживая неприятеля. 22 февраля наполеоновская армия сосредоточилась у Краона и завязала бой с авангардом графа Воронцова, продлившийся весь день. Рано утром 23 февраля Наполеон лично провел рекогносцировку расположения войск графа Воронцова и в 9 часов утра колонны французских войск начали их атаку при мощной артиллерийской поддержке гвардейских батарей. Около 100 французских орудий, громили русскую пехоту, стоявшую в колоннах с близкими интервалами и нёсшую большие потери. Считая её достаточно ослабленной, Наполеон приказал начать наступление. Пехотные корпуса маршалов Нея и Виктора с драгунской дивизией Русселя повели главную атаку против левого фланга русских войск, а граф Нансути с дивизией Эксельмана и польские уланы Паца обошли правый фланг и ударили в направлении селения Вассонь. Войска маршала Нея выйдя из селения Сен-Мартен, двинулись двумя колоннами: правая, состоявшая  из дивизии генерала Бойе-де-Ребеваля, вдоль опушки леса к Айлю, левая, состоявшая из дивизий Мёнье и Кюриаля – через прогалину на высоту перед этим селением. Однако, как только французская пехота стала взбираться на гребень высоты, она была встречена сильным картечным и ружейным огнем артиллерии и батальонов первой линии русских. Войска Нея 2 раза пытались овладеть селением Айль, но оба раза были отбиты и понесли большой урон. Дивизия Ребеваля не смогла достичь ближайшего леса и находилась под сильным картечным огнем русских пушек. Заметив колебания этой дивизии, генерал-майор Вуич вышел вперед со 2-м и 19-м Егерскими полками, ударил на французов в штыки и с помощью стоявших рядом 2-х эскадронов Павлоградских гусар опрокинул неприятельские колонны и загнал их в лес. Только сильный огонь 2-х гвардейских батарей французов, открывших огонь во фланг егерей Вуича, спас французскую дивизию от совершенного истребления. Видя безуспешность главной атаки, Наполеон усилил корпус Нея бригадой из кавалерийской дивизии Русселя и приказал возобновить наступление. Не считаясь с огромными потерями, французы двинулись вперед. Пули их стрелков уже долетали до второй линии русских войск, и русская конно-батарейная рота первой линии была захвачена французской кавалерией. Тогда Вуич приказал подполковнику Царьеву с батальоном 19-го Егерского полка ударить на французов в штыки.

Эту дерзкую атаку поддержал Ширванский пехотный полк генерал-майора Зварыкина. Натиск неприятеля был на некоторое время сдержан, и орудия батареи отбиты. Неся большие потери, войска Вуича в течение нескольких часов хладнокровно и мужественно отражали атаки корпусов маршалов Нея и Виктора, не сдавая своих позиций. Желая поддержать их, граф Воронцов направил к ним из третьей линии бригаду генерал-майора Глебова (6-й и 41-й Егерские полки). В тоже время Наполеон усилил почти разбитую пехотную дивизию Ребеваля кавалерийской дивизией Лаферьера, а также направил к месту боя из резерва дивизию Шарпантье и корпус Мортье, стремясь смять русские войска. Заметив вдали наступление неприятельских резервов, граф Воронцов приказал из первой линии генерал-майору Зварыкину с Ширванским полком и одним батальоном 19-го Егерского полка вновь ударить в штыки на стоявшие напротив дивизии Мёнье, Кюриаля и Ребеваля. Неприятель был отброшен в лес и загнан в Воклерский овраг, по которому стали бить русские пушки, громя французскую пехоту. Кавалерийская дивизия Лаферьера попыталась отбить атаку ширванцев, но была встречена таким разящим огнем их стрелков и колонн, что сама ретировалась в овраг вслед за пехотой. К двум часам дня фельдмаршал Блюхер принял решение собрать свою армию на позициях у Лана, так как его кавалерия не вышла вовремя к флангам французской армии. Сюда же должны были отступить и войска графа Воронцова, которые уже более 5 часов успешно сражались на своих позициях против вдвойне превосходящих сил противника. Лишь после повторного приказания об отходе и выделения для их прикрытия кавалерии генерал-адъютанта Васильчикова, войска графа Воронцова перестроились в батальонные каре, отправили свои подбитые орудия и раненых в тыл, и стали отходить шагом через линии в шахматном порядке, по выражению самого Воронцова – «…как на ученье». Не успели они тронуться с места, как сразу были атакованы неприятелем. Командир бригады генерал-майор Понсет, стоя перед своими полками на костылях, заявил, что умрет, но не отойдет ни шагу. Тогда Вуич, подъехав к нему и получив тот же ответ на свое приказание, сказал: «Ежели Вашему превосходительству угодно умирать здесь, то можете располагать собою, но бригаде приказываю отступить». При отступлении Ширванский и Бутырский полки дивизии Вуича вели огонь до последнего патрона, контратаковали противника, несколько раз при барабанном бое пробивались штыками сквозь кавалерию неприятеля, вынеся всех раненых и тела убитых офицеров. «Таковые подвиги ввиду всех, покрыв пехоту нашу славою и устрашив неприятеля, удостоверяют, что ничего нет для нас невозможного», – так отзывался о действиях подчиненных генерал-майора Вуича граф Воронцов. Наполеон приказал непрерывно атаковать во фланги отходящие войска графа Воронцова всей имевшейся кавалерией. Однако русские кавалерийские полки под начальством генералов Васильчикова, Ушакова и Ланского мужественно и искусно отбивали все атаки французов. К 5 часам вечера войска графа Воронцова остановились у Шавиньона на дороге в Лан, а французы, понеся сильный урон, прекратили их атаковать. Так закончилось сражение, по праву считающееся одним из знаменитейших подвигов русского оружия. В этот день генерал-майор Вуич постоянно был в бою, принимал личную команду  над полками первой линии, ходил в штыковую атаку и управлял батальным огнем с расстояния менее 50 шагов. Как любой из его солдат, он тысячи раз подвергался смерти наряду с ними и, главное, у них на виду, поднимая дух вверенных ему войск своим бесстрашием и хладнокровием.

Утром 25 февраля армия Блюхера в полном составе встала на позиции у Лана в готовности встретить неприятеля. Она значительно превосходила армию Наполеона и численно, и по количеству артиллерии. Кроме того, Блюхер расположил свои войска на превосходной позиции. Только опасность, угрожавшая Парижу с этого направления, вынуждала Наполеона начать наступление в таких неблагоприятных условиях, побуждая как можно дальше оттеснить армию Блюхера. Накануне ночью выпал снег, а на рассвете густой туман покрыл окрестности непроницаемой для взора завесой, что было на руку французам. Корпусы маршалов Нея и Мортье пошли вперед и атаковали передовые части прусских войск. Однако в 11 часов туман рассеялся, что позволило Блюхеру обозреть слабость сил неприятеля и выявить главное направление его атаки. Он решил упредить сосредоточение французских войск и резервов, неожиданно их атаковав. Корпусу Винцингероде было поручено провести ложную атаку и оттянуть на себя как можно больше сил французов. Войска корпуса, в том числе и 24 дивизия генерал-майора Вуича, составляли правое крыло союзной армии. Пехота построилась в батальонные колонны двумя линиями между Ланом и селением Тиере. Причем из-за потерь в сражении при Краоне в некоторые колонны пришлось сводить по 2 батальона. Тем не менее, они дружно атаковали французов и при поддержке своей артиллерии заставили отступить левое крыло французской армии. Только кавалерия, брошенная французами на поддержку своей пехоты, их остановила. Прусские же войска успешно отразили наступление неприятеля и заняли ряд важных пунктов. К 4 часам дня французы, не имея сильных резервов, прекратили свои атаки. Бой ограничился с обеих сторон артиллерийской канонадой и сильной ружейной перестрелкой. С наступлением темноты пехота противоборствующих сторон расположилась на бивуаках там, где она находилась в конце сражения. Утром 26 февраля, когда французы едва успели построиться, союзные войска упредили их наступление совместной атакой местечка Класси. Упорный бой длился весь день. Не имея возможности потеснить армию Блюхера и овладеть Ланом, Наполеон приказал своим ослабленным войскам отступать.

В награду за подвиги в сражениях у Краона и Лана генерал-майору Вуичу 28 апреля 1816 года были пожалованы императором бриллиантовые знаки ордена Святой Анны 1-го класса. Граф Воронцов после этих сражений в своем приказе №26 от 28 февраля 1814 года отмечал: «Генералы Лаптев и Вуич, с пехотою… соревновали друг другу в неслыханном мужестве и искусном употреблении вверенных им сил».

После сражения при Лане дивизия Вуича расположилась вблизи этого города и неделю находилась на отдыхе. 6 марта 1814 года, оставаясь под начальством графа Воронцова, Вуич со своей дивизией переправился через реку Эну при Бери-о-бак и направился к городу Реймсу. В дивизии к этому времени остались только 2 полка – Ширванский и Бутырский, остальные полки были откомандированы. Солдаты Вуича прошли 10 марта Реймс, а на следующий день встали лагерем у Шалона. Когда 13 марта главные силы союзных войск двинулись к Парижу, войска графа Воронцова остались на время у Шалона, чтобы преградить путь корпусу маршала Мармона, пытавшегося соединиться с основными силами Наполеона. На следующий день граф Воронцов получил предписание от Александра I о том, чтобы все вверенные ему войска незамедлительно выдвинулись к Монмиралю и соединились с войсками корпуса графа Ланжерона для движения на Париж, что и было исполнено. 18 марта развернулась битва за столицу Франции. Граф Воронцов поручил Вуичу командование второй линией своих войск, состоящей из 21-й и 24-й пехотных дивизий. Но под стенами Парижа Николаю Васильевичу отличиться в бою не довелось, так как его дивизии состояли в резерве, продвигаясь к городу по Санлисской дороге в направлении Монмартра. После покорения Парижа, вверенные Вуичу дивизии, разместились за городской чертой у селения Ла-Шапель. Попытка, предпринятая Наполеоном 22 марта, сосредоточить остатки своей армии у города Фонтенбло для движения к Парижу, вынудила союзные войска встать на его пути. Пехота графа Воронцова к этому времени перешла под начальство Барклая де Толли, и дивизии Вуича были поставлены у местечка Лонгжюмо в 18 километрах от Парижа. Они составили временный 14-й пехотный корпус: 21-я и 24-я пехотные дивизии в полном составе, 21-я батарейная рота, 42-я и 48-я легкие роты артиллерии. Командовать корпусом был назначен генерал-майор Вуич. Временный корпус Вуича входил в состав 2-го отдельного корпуса генерала от кавалерии барона Винцингероде. Французские маршалы не имели желания поддерживать отчаянное предприятие Наполеона по освобождению Парижа. Поэтому 25 марта он вынужден был подписать акт о своем безусловном отречении, затем трактат о формальном перемирии и в начале апреля отправиться в ссылку на остров Эльбу. Русские войска под командованием Барклая де Толли стали готовиться к возвращению в Россию.

Дивизии корпуса двинулись в Россию 1 мая 1814 года. Путь домой им предстоял неблизкий: через половину Франции, австрийские и немецкие земли, княжество Голштинское, королевства Саксонское и Прусское. Лишь 7 августа 1814 года корпус прибыл к местам расквартирования. После возвращения в Отечество, состав 14-го пехотного корпуса был упразднен, и Вуича назначили в 24-ой пехотной дивизии опять командиром 3-й егерской бригады (19-й и 40-й Егерские полки). С 1-го сентября того же года он перестал числиться шефом 19-го Егерского полка, стяжавшего себе под его командованием славу в походах 1812–1814 годов, серебряные трубы и знаки на кивера с надписью «За отличие». Впоследствии, эти трубы и знаки были вручены Муромскому пехотному полку, ставшему в 1833 году преемником 19-го Егерского полка.

Прошло полгода после возвращения Вуича на Родину, но он вновь вынужден был отправиться в поход. После бегства Наполеона с Эльбы, русские войска опять двинулись во Францию. В составе 3 корпуса генерала Дохтурова 1 апреля 1815 года повел свою бригаду и Вуич. Его полкам вновь пришлось  пройти Царство Польское, Пруссию, Саксонию, Германию и Францию. В этом походе Вуичу не пришлось участвовать в крупных баталиях, но в очередной раз он смог проявить себя. В конце июня  был сформирован специальный отряд русских войск для блокирования крепости Верден, гарнизон которой оставался верен Наполеону и не желал присягать французскому королю. Командование этим отрядом было поручено генерал-майору Вуичу. Отряд Вуича блокировал 26 июня Верден и держал крепость в осаде до 28 июля, после чего гарнизон Вердена покорился и присягнул законному королю. 2 августа Вуич повел свой отряд в Шампань к городу Вертю, для участия в знаменитом смотре русских войск перед возвращением в Отечество. В присутствии союзных монархов и военачальников Александр I провел 29 августа (в день 3-й годовщины бородинского сражения) самый крупный в истории XIX–XX веков смотр войск. 24 пехотная дивизия, которой в это время командовал генерал-лейтенант С.Л. Радт, была построена в 3 линии батальонных колонн. Честь командовать первой линией дивизии была предоставлена генерал-майору Вуичу. Восхищенный выучкой и состоянием русских войск Александр I сказал: «Моя армия первая в свете: для нее нет ничего невозможного; и по самому наружному ея виду никакие войска не могут сравниться с нею!».

31 августа Александр I пригласил к своему обеденному столу всех генералов, командиров полков, артиллерийских рот и обер-квартирмейстеров, в их числе и Н.В. Вуича. За столом собралось более 300 офицеров – достойных представителей могущества и славы России. Их соединили вместе бурные военные годы. Как братья делили они между собой труды и победы, презирали смерть, голод и невзгоды. В ходе обеда государь подходил к каждому из них, называл их своими сослуживцами и с искренним сердцем благодарил за усердие. После смотра Александр I отдал приказ войскам на возвращение в Россию, и в середине сентября русская армия выступила в обратный поход. После заграничного похода генерал Вуич продолжил службу, командуя егерской бригадой в 24 пехотной дивизии. Полки дивизии дислоцировались в городах западной Белоруссии, а запасные батальоны – в крепости Бобруйска.  В сентябре 1816 года начальник дивизии генерал-лейтенант С.Л. Радт вышел в отставку и 27 ноября на эту должность был назначен генерал-майор Вуич. В апреле 1817 года Александр I, желая отблагодарить Вуича за многолетнюю службу на благо России, пожаловал ему в аренду имение на 12 лет с платежом в казну ежегодно по 1 400 рублей серебром квартовых денег. Остальные 1 000 рублей серебром с доходов имения получал Николай Васильевич. Имение включало Вилейское староство в Минской губернии.

В мирные годы Николай Васильевич все свои усилия направил на обучение и устройство частей дивизии. По ходатайству главнокомандующего 1-ой армии генерала от инфантерии барона Ф.В. Сакена за попечение в доведении войск дивизии до образцового состояния генерал-майору Вуичу 1 февраля 1820 года объявлено Высочайшее благоволение. Летом этого же года Вуич со своей дивизией был направлен для производства фортификационных работ при достройке и усилении первоклассной Бобруйской крепости. В ходе работ генерал Вуич с командирами бригад и полков строго следил за сохранением порядка в войсках и обеспечением солдат, за что 14 ноября 1820 года удостоился Высочайшего благоволения.

В августе 1820 года Вуич был внесен в список генералов, «…заслуживающих быть написанными в Военную галерею Зимнего дворца…». Список был утвержден в марте 1821 года лично императором и в тот же год художник Дж. Доу написал портрет Николая Васильевича. Так благодарная Россия наградила Вуича своей самой большой наградой – вечной памятью. И если в настоящее время портреты Военной галереи рассматриваются больше, как собрание живописных полотен, то до 1917 года они имели иное предназначение. Через Военную галерею проносили знамена, хранившиеся в Зимнем дворце. По ней в течение многих десятилетий проходили в караулах и в дни торжеств офицеры и солдаты гвардии, пажи и юнкера – основа русской императорской армии. Глядя на портреты героев 1812 года, они вспоминали своих предков и ощущали себя преемниками их славы. Военная галерея была зримым символом чести и доблести для русской армии. Ни пожар 1837 года, ни кровавая смута 1917 года, ни Великая Отечественная война, ни время  не смогли уничтожить галерею. Ее генералы навечно встали в свой последний строй на страже России. Своё почётное место в этом строю занял и доблестный потомок сербских граничар – генерал Н.В. Вуич.

Шло время, Николай Васильевич решил передать своим потомкам славу, честь и доблесть рода Вуичей. Поэтому 7 февраля 1823 года он направил прошение императору о внесении его фамилии в Общий гербовник дворянских родов всероссийской империи и утверждении для него диплома и герба. Основываясь на  повелении государя, Герольдия и Сенат провели слушания и к июню 1824 года приняли положительные решения. В конце ноября 1829 года уже новый император – Николай I подписал диплом и герб Вуича.

В возрасте 59 лет, 12 декабря 1824 года, Н.В. Вуич был произведен в генерал-лейтенанты, а спустя 3 года, 11 ноября 1827 года, назначен начальником 18-й пехотной дивизии. Дивизия квартировала в городе Кишинёве. К этому времени Николай Васильевич находился на службе уже 51 год, в течение которых ни разу не был в отпуске, постоянно испытывал тяготы и лишения походов и войн. Здоровье его было совершенно расстроено, и у него открылась водяная болезнь. Поэтому 28 января 1828 года он сдал командование дивизией генерал-майору князю Горчакову 2-му и в армию больше не возвращался, продолжая в ней лишь состоять. Скончался Николай Васильевич на 72-м году жизни 27 марта 1836 года в городе Нежине Черниговской губернии. Похоронили его в селе Мануйловка Харьковской губернии.

Николай Васильевич был женат на дочери генерал-майора Ильи Филипповича Катаржи – Марии. Отец Марии Ильиничны происходил из старинного, знатного и состоятельного рода молдавских бояр, связанного родственными узами со многими вельможными семьями Молдавии и Валахии. К началу русско-турецкой войны 1787-1791 годов он был гетманом Молдавского княжества, одним из последовательных сторонников присоединения Молдавии к России и борьбы против турецкого владычества. Катаржи оказал России неоценимые услуги, проявил бесстрашие и дипломатический талант. Со временем он получил чин генерал-майора и стал крупным помещиком и землевладельцем. Мать Марии Ильиничны – Елена Григорьевна была дочерью молдавского господаря Григория III Гики.

У Николая Васильевича и Марии Ильиничны родились дети: Елена (1806–?), Мария (1808–?), Анна (9.12.1809–1857), Варвара (1816– после 1883), Николай (1819–?) и Евгения (1821–?) [4, л. 10].

О судьбе двух старших дочерей – Елены и Марии известно лишь то, что они по личному повелению императрицы Марии Фёдоровны были 7 июня 1817 года приняты в Императорское Воспитательное общество благородных девиц, которое окончили в 1824 году (XVII выпуск). О дальнейшей их жизни, и жизни самой младшей дочери Н.В. Вуича – Евгении, в настоящее время ничего не известно.

Анна Николаевна была принята 4 июня 1818 года по личному повелению Александра I в Императорское Воспитательное общество благородных девиц, получила блестящее образование и окончила его в 1827 году (XVIII выпуск). Умная и талантливая,  она имела большие артистические способности, обладала великолепным голосом и прекрасно пела. Во время учебы Анну несколько раз приглашали выступать перед императорским двором. Все предсказывали ей блестящее будущее. Но, неожиданно против воли родителей, она по большой любви вышла замуж за незнатного уездного учителя из Малороссии Даниила Журавлёва – человека красивого, умного и образованного, но обладавшего жестоким и деспотичным характером. От этого брака родились: дочь – Христина (1841–1920), в замужестве Алчевская, выдающаяся украинская просветительница, народный педагог и литератор, сыновья – Леонтий (?) и Михаил (?). Своих детей Журавлёв не любил, часто их бил, у них на глазах истязал крепостных жены. Состояние Анны муж быстро прожил, и семья жила на его скудное жалование. Не выдержав безрадостной и тоскливой жизни, Анна умерла в возрасте 48 лет. Похоронили её в Курске.

Варвара Николаевна получила образование в Полтавском институте благородных девиц, поступив туда в год его открытия. Она была в числе воспитанниц первого выпуска 1833 года. После окончания института Варвара вышла замуж за кавалерийского офицера – Генриха Эрастовича Готшалка, дослужившегося до чина генерал-майора. Она прожила счастливую семейную жизнь, родила троих сыновей: Илью (21.06.1840–31.07.1891), Аркадия (2.05.1853–8.10.1912), Евгения (31.01.1856–11.09.1914) и дочь Христину (?). Дождавшись внуков, она дожила до глубокой старости.

Николай Николаевич в детстве воспитывался в частном учебном заведении, а с 19-летнего возраста служил в лёгкой кавалерии русской армии – уланах и гусарах. Николай стал отличным офицером-кавалеристом, был награждён тремя орденами и знаком отличия за 15 лет беспорочной службы, удостоен именного Высочайшего благоволения. В период Крымской войны 1853-1856 годов он храбро сражался в боях против турок. К январю 1867 года в чине подполковника Николай командовал кавалерийским дивизионом и исполнял должность помощника полкового командира по хозяйственной части. Однако по состоянию здоровья в октябре 1868 года он вышел в отставку с награждением чином полковника, мундиром и пенсионом. Поселившись в Харькове, он работал в оценочной комиссии Харьковского земельного банка, владельцем которого был муж его племянницы – купец 1 гильдии А.К. Алчевский. В 1879 году Николай стал потомственным дворянином Харьковской губернии. Но ухудшение здоровья вынудило его в 1884 году оставить работу в банке и уехать в родовое имение жены – Анны Васильевны (урождённой Нерослевой), находившееся в Елисаветградском уезде Херсонской губернии. Детей в семье Николая Николаевича не было и дальнейшая его судьба не известна.

Данная статья не ставит своей целью изложение подробных сведений о многочисленных потомках Н.В. Вуича. Они породнились с Алчевскими, Готшалками, Вохиными, Львовыми и другими, но этому вопросу целесообразно посвятить отдельное исследование. Считаю необходимым лишь привести следующий интересный факт: в настоящее время в Санкт-Петербурге живёт и работает прапрапраправнук  Н.В. Вуича – Юрий Викторович Илясов, который занимается генеалогическим поиском представителей рода Вуичей.

Более полувека при четырёх монархах Н.В. Вуич находился на службе в русской армии. За это время он участвовал во всех войнах, которые вела Российская империя, проявил отменную храбрость и исполнительность, честность и воинский талант. Его заслуги неизменно отмечали все военачальники, под чьим командованием он сражался: Дерфельден, де Рибас, Беннигсен, Буксгевден, Суворов, Багратион, Барклай де Толли и др. По долгому тернистому солдатскому пути через голод и лишения, раны и кровь, среди множества смертей прошел он путь от ротного квартирмейстера гусарского полка до генерал-лейтенанта начальника пехотной дивизии. Егерские полки под его командованием обрели неувядаемую славу, стали образцом и основой для ряда полков в русской армии. Вместе с другими потомками сербов он стал верным и преданным сыном своего отечества – России. Своей кровью они защищали границы Российской империи и способствовали их расширению, своими трудами превратили пустыни Новороссии в цветущую область, усилиями, вложенными в переустройство русской армии, способствовали её геройским делам, не раз прославившим русское оружие по всему миру. Память о Н.В. Вуиче живёт и будет жить вечно в благодарном сердце России – в памятниках на Бородинском поле, в Верее, в Малоярославце и на острове Кумлинге, в Военной галерее Зимнего дворца и Галерее воинской славы Храма Христа Спасителя в Москве, в его потомках.

Источник: Српска.ру