Джордже М. Србулович: СКИНИЯ ЕЛКИ ЙОВАНДИЧ

Одно потрясающее воспоминание о людей Божьих в ужасе венгерской облавы -резни в Нови-Саде в январе 1942.

---

За несколько дней до Крещения 1942 года, Елке Йовандич привиделся во сне Святой Иоанн, который сказал ей: „Я пришел за своей паствой“. Записано это в книге о семье Йованович–Вакини. Елка тогда и не знала, что эта фраза означает.

А потом пришло 6-ое, т. е. 19 января 1942 года. Вода в Нови-Саде, который тогда назывался исключительно Уйвидек[1], была освящена, явился Бог в образе Отца и Сына и Святаго Духа. Существует мнение, что вода очищает прошлое, потому что это имеет характер инициации: погружение можно сравнить с уложением Христа в гроб, после чего Он воскресает. Я верю, что это мнение истинное.

На следующий день, 7/20. января, прославлялся Святой Иоанн, Пророк, Предтеча и Креститель, который только на день раньше крестил Безгрешного Иисуса в реке и, таким образом, воду сделал святой. Многие православные и сербские дома в Нови-Саде славят Иоанна, но в этот год славили в тишине, в основном без гостей. Не тот уже был Новый Сад, уже Уйвидек, а власть ещё ранее издала приказ, что с 21-го января никто не выходит из дома без специального разрешения. Такой выход будет иметь самые строгие наказания. Мадьярская (венгерская) власть, в Уйвидеке, объявила Облаву – полицейской операцией по проверке личных документов, обыску домов в целях нахождения спрятанного оружия и арест тех, чьи действия не в ладу с законодательством венгерского государства. От Хорти нам осталось название „Облава“, чтобы никто не гневался за убиенных, которые могли бы нарушить отношения и светлое будущее.

От шайкашских военных сёл, но и из окрестных «посконных», бедных сёл между сербами уже разнеслись страшные вести об убийствах, о скотском издевательстве над сербами, и над малочисленными евреями.

А потом пришло 21 января, первый день после дня Святого Иоанна, потом 22 января. Облава, вместо проверки документов, превратилась в убийства сербов и евреев, как и во всей Шайкашкой области, в первую очередь тех, которые жили в центре – наибогатых – для того, чтобы грабежом утихомирить лояльное, местное венгерское население, и население других национальностей, которых в дальнейшем подведут  под „пособников оккупантов”, некоторых как и „жертв фашизма”. Круги смерти, начавшись в центре города, распространялись как волны по более отдаленным частям города. Трупы убиенных оставляли на улице. Большее количество еще живых людей, в основном евреев, было доставлено на Успенское кладбище, там их ликвидировали и оставили. Земля была промороженной и её не возможно было копать. Убитые лежали по всему городу: убийцы сами не хотели их забирать, родственники сами – не смели, боялись.

День когда не рассвело

Третьего дня после Святого Иоанна Предтечи, 23 января, была пятница. Было холодно, как никогда до этого. Целый день был ледяной сумрак, не рассвело.

Тогдашний Уйвидек, ешё во время когда он был Нови Сад, имел свой Йовановский или Йованский район, потому что возник около Йованского кладбища и кладбищенской часовни, посвящённой Иоанну Предтечи. Ещё во время СХС[2], часовня была разрушена, часть останков покойников перенесена на Успенское кладбище. Йованский район преобразился только после Второй мировой войны, когда его устранили путём строительства высотных зданий, бульваров, другими регулированиями и когда он стал районом совершенно новой географии.

Тут в Йованском районе, на улице, которая называлась Пирошка, в доме под номером 36, жила вдова Елена Елка Йовандич, со своими пятью сыновьями. Так совпали Йовандан (день Святого Иоанна), Йованский район и Йовандич.

После войны, Елка Йовандич рассказала Комиссии по расследованию военных преступлений о том, что выстрелы были слышны от Вашариште ещё в половине восьмого, и как они становились всё ближе к их дому.

Муж Елки Джурица умер в 1927 году, когда у них родился пятый, последний сын. Они были бедными людьми, которые жили земледелием. Старые священники новосадские свидетельствовали мне, что они были богомольцы, богоискатели – часть того движения, которое возникло в Банате и которое возглавлял и заботился о нём владыка Николай, ставший после Святым. Они не искали ничего другого, кроме Бога.

Этого дня 23 января, в половине восьмого утра Милораду было 28 лет, Савве 26 – он только, как неделю ранее вернулся из плена, Пае 24 года, Живку 20, а молодому Борэ 15лет. Сыновья Елены Елки Йовандич и давно умершего Джурицы.

И тогда в дом нагрянули жандармы. Спрашивали их, какой они веры. «Православные», сказал им Савва. «Вадрац»[3], сказал жандарм, «дикий серб». Детей вывели во двор, мать кинулась за ними, – но не могла. Венгерский солдат крепко держал ручку с другой стороны закрытой двери, – он был сильнее. Сыновья, взывали к ней: «Мама, спасите нас!» К Матерям тогда Сербы обращались на „вы“.

Затем она услышала первый выстрел. Елена Йовандич потеряла сознание. Поняла она, что Святой имел в виду, когда говорил: «Я пришёл за своей паствой». Нет этого в архивах, потому что в науке Бога нет, наука это «вера», в которой нет Бога. Это уже не история – это Предание.

Когда ей наконец удалось выйти во двор, у соседского дощатого забора лежало пять мертвых сыновей, с размозжёнными головами. Все были застрелены в затылок. Жандармы ещё там бродили, она умоляла чтобы убили её, они не хотели, просто искали деньги, которые были в доме. Солдаты играют в кости на одежду в пятницу, которая никогда не рассвела, как под Крестом на Голгофе. Дала им «тринкелт»[4] за «работу», которую они провели. Затем они ушли. Осталась с детьми, будила их, звала, входила в дом, всё была уверена, что там она слышала их голоса, звала соседей, плакала и стонала. Никого не было в тот день, в который никогда не рассвело. Ни соседей, которых больше никогда не будет.

В ТЕМНОМ ВОДОВОРОТЕ 

Через некоторое время появился грузовик с солдатами. Заставили её войти в дом, а тела её сыновей, уже замороженных, покидали в автомобиль. Как поленья. Увезли их на Дунай, на «прекраснейший речной пляж в Европе», там же, где были сброшены и другие тела, которые они подобрали по городу, там в тот день были казни – потому что так легче, кто будет их относить после расправы, лучше пусть сами до неё дойдут. От набережной до проруби во льду – дальше десяти метров – положены  были доски, по которым они шли. Жертва доходила до края дощатого пути, её заставляли становится на колени, а затем ей стреляли в затылок. Тело падало в реку и исчезало. «Крестится раб Божий…» Было холодно, поэтому некоторые семьи упрашивали, чтобы были убиты без очереди, потому что дети не могут терпеть (холод). Самый красивый речной пляж агонии и смерти в Европе. Там затоплены и были тела Елкиних пятерых сыновей, навсегда.

Когда солдаты ушли, Елка Йовандич вышла из дома. Встала у ворот и посмотрела. Вернулась в дом, взяла одну шкатулку с крышкой, и снова вышла. В том сумраке, который длился с ночии уже превращается в новую ночь, она нашла частички черепов, волос, тканей, частички мозга и сложила их в шкатулку, которую ещё во дворе и закрыла.

Затем она вошла в дом и закрыла двери.

Скиния. Ковчег Завета. Сила Господня между крыльями херувимским. Маленький бедный домик, под номером 36, комнатка и закрытая шкатулка. Святая святых. Светоч во тьме.

Елена Йовандич никогда никого не обременяла, за что всё с ней это случилось: «Мы со всеми хорошо жили, никого мы не обижали, и никто нас не обижал. Всем Господь воздаёт по заслугам». Так мог говорить только тот, кто знает – вера тут ни при чём.

От шкатулки никогда не отлучалась, не оставляла её и просила, похоронить её с ней. Так ли оно и было сделано – я не знаю. Говорили, что частички мозга закопала во дворе и поставила небольшой памятник. Люди приходили – она им говорила. Спокойным голосом. Верим, что больше не имела надобности молится, когда переступишь порог и закроешь дверь, тогда разговариваешь с Богом, она знала его. Был это его голос, символ Добра. А Он и победил врага.

После её смерти, всё там было порушено и уничтожено, на том месте поднялись новостройки и построен бульвар. Жизнь идёт дальше.

Похоронена она на Алмашском кладбище в Нови Саде в 1971 году рядом с мужем. Памятник был возведён при жизни её с фотографиями её детей, кои не «знали» могилы. В честь её сыновей названа часть одной улицы – «Братья Йовандич».

Её ещё помнят старики – а их всё меньше.

А мы? Будем ли  помнить мы?

 

[1] Венгерское название Нови-Сада, при оккупации его в 1941 году Венгрией (прим. переводчика)

[2] Королевство СХС, Королевство сербов, хорватов и словенцев – так до 1929 года называлась предвоенная Югославия.

[3] Вот интересные факты о слове «(вад)рац»: оно – латинского происхождения, выводится из слова «Rascia» – одно из западных названий Сербии. Область – «Рашка», теперь центральная Сербия, – область, которой правил Стефан Неманя. Венгры по сей день называют сербов «вадрацами», или чаще и короче – рацами. Они в это слово вложили оскорбительный смысл. Смешно то, что в сербском диалекте слово «раца» означает – утку. Но и в России сегодня, вот парадокс, «бандеровцы», «западенцы», либералы и западники также пренебрежительно и уничижительно называют Россию – «рашкой», а нас русских – рашками.

[4] Трингелд, тринкелт – чаевые (деньги) (нем.), мзда – (старорусское), или бакшиш (турецкое)

Статья является дополненным и измененным  вариантом статьи  под заголовком «В Уйвидеке, 1942 год, три дня после Святого Иоанна», опубликованной на сайте Новой сербской политической мысли,  год 2013  

Перевод Шабалина Олега, за несколько дней, накануне Крещения 2016 года.

Источник: Нови Стандард / Нација

Об ужасе венгерской облавы-резни в Нови-Саде в январе 1942

Уважаемые читатели!

Тяжело это всё было читать и переводить. Слёзы порой к глазам подкатывали, кулаки в ярости сжимались.

Почему? За что такое? Откуда это звериная кровожадность у венгров-мадьяр? Ведь потомки их давних предков, в России, марийцы, мордва – добрые, миролюбивые народы, с самобытной и непередаваемой культурой, где ни каких и намёков нет на кровавые жертвоприношения.

А Венгрия? Откуда это? Мы русские, помним «братскую», социалистическую Венгерскую Народную Республику, бывшую союзником СССР (России) по Организации стран Варшавского Договора (аналог НАТО в 50-80 годы ХХ века), и бывшею членом Совета Экономической Взаимопомощи СЭВ (своеобразный аналог ЕЭС), помним поэта Шандора Петефи и композитора Ференца Листа. А это?

Да была и другая Венгрия! Противник России и враг в Первой Мировой, «империалистической» войне. Агрессор и союзник Германии в войне против СССР (России) в Великую Отечественную войну. В которой венгерская армия и солдаты запятнали себя небывалыми зверствами и бесчинствами на оккупированных территориях России и Украины. И как оказалось, и не только в ней!

В Югославии и СССР венгерские солдаты «отметились» рядом злодеяний: в Сербской Воеводине солдаты Сегедского корпуса генерала Фекетхалми (будущий глава венгерского генштаба) устроили настоящую резню, сербов и евреев, их и убивали, и расстреливали,  и топили в Дунае. В Черниговщине, Брянщине, под Воронежом венгерские вояки благодарили «бога» в том, что могут участвовать в уничтожении «славянской и еврейской заразы», уничтожая в советских сёлах женщин, стариков и детей.

Забыли и отошли от Бога! Не принято было у нас в России об этой стороне венгерской истории говорит. А зря. Как говорит русская пословица: «Кто старое помянет – тому глаз вон, а кто забудет – тому два!»

Стихи Роберта Рождественского самый точный эпиграф к этому рассказу.

Шабалин Олег.

Роберт Рождественский

Помните! Через века, через года, – помните!
О тех, кто уже не придет никогда, – помните!
Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!
Хлебом и песней, мечтой и стихами, жизнью просторной,
Каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны!

Люди! Покуда сердца стучатся, – помните!
Какою ценой завоевано счастье, – пожалуйста, помните!
Песню свою отправляя в полет, – помните!
О тех, кто уже никогда не споет, – помните!
Детям своим расскажите о них, чтоб запомнили!
Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!

Во все времена бессмертной Земли помните!
К мерцающим звездам ведя корабли, – о погибших помните!
Встречайте трепетную весну, люди Земли.
Убейте войну, прокляните войну, люди Земли!
Мечту пронесите через года и жизнью наполните!..
Но о тех, кто уже не придет никогда, – заклинаю, – помните!

1962 г. СССР, Россия